Один из главных идеологов французской Реставрации Ф. Ламенне писал еще до ее начала, в 1808 году, в своей изданной анонимно и тут же конфискованной властями книге, что «…необходимо «раздавить разрушительную философию, которая произвела такие опустошения во Франции и которая опустошит весь мир, если не будет, наконец, поставлена преграда ее дальнейшему распространению».
И «реставраторы» были убеждены, что с революцией и установленными ею порядками покончено ¾ и покончено навсегда. Однако попытки реального возраста к дореволюционному строю довольно быстро стали наталкиваться на постоянно возраставшее сопротивление. Уже к 1821 году оформилась мощная организованная оппозиция реставрационному режиму, а позднее, всего за три июльских дня 1830 года, произошло то, что назвали новой «революцией». И все основные «завоевания» действительной и «Великой» французской революции, начавшейся в 1789 году, были восстановлены. Между прочим, в 1830 году даже цитированный выше непримиримый отрицатель результатов революции Ламенне уже всецело признал их неустранимость. Как же так? Получается, что нельзя разрушить до основания, чтобы затем строить новый светлый мир? Старое все равно возвращается в новое?
Согласно диалектическому закону отрицания отрицания, в процессе развития происходит разрешение противоречий и новое рождается на основе и с учетом старого. То старое, которое не исчерпало ресурсы своего развития и имеет потенциал для укрепления нового, обязательно сохраняется или восстанавливается в новом в форме диалектического снятия. Против законов диалектики не попрешь, хотя многим очень хочется. Если в снятии старого недостаточно для развития нового, то со временем происходит реставрация той части старого, без которого новое нежизнеспособно. Речь идет в первую очередь об исторических традициях развития общества.
В 1933 году, сразу после прихода Гитлера к власти, становится окончательно понятно, что Германия нападет на СССР, что нужно создавать новую моторизованную армию и, прежде всего, танки, артиллерию, самолеты. А без заводов, без колхозов создания мощного промышленного потенциала, моторизованной армии не будет, а будет однозначное поражение в войне.
Что делать политическому руководству страны – готовить мировую революцию, твердо следуя догмам Маркса, или форсировано укреплять промышленный потенциал страны? Выбор был сделан в пользу восстановления исторических традиций и форсированного развития государства на их основе.
Начинается возрождение атрибутов государственности России. Троцкий с негодованием писал о стремлении возродить в СССР семью: «Революция сделала героическую попытку разрушить так называемый «семейный очаг», архаическое, затхлое и косное учреждение … Место семьи … должна была, по замыслу, занять законченная система общественного ухода и обслуживания», - то есть «действительное освобождение от тысячелетних оков. Доколе эта задача не решена, 40 миллионов советских семей остаются гнездами средневековья …».
Еще более оглушительный удар был нанесен принципам Октябрьской революции декретом от 22 сентября 1935 года, восстанавливающим офицерский корпус во всем его буржуазном великолепии. Достойно внимания, что реформаторы не сочли нужным изобрести для восстановляемых чинов новые названия. В сентябре 1935 года были возвращены отмененные в 1917-м звания «лейтенант», «капитан», «майор», «полковник». В то же время они обнаружили свою ахиллесову пяту, не осмелившись восстановить звание генерала. Впрочем, 7 мая 1940-го и генеральские звания были возрождены.
В 1934 – 1937 годы прошел конкурс на составление лучшего учебника по истории СССР. В его ходе отразилось столкновение национально-русской и антирусской космополитической позиций. Член конкурсной комиссии Н. Бухарин считал, что в учебнике истории Российского государства должна быть показана как описание вековой русской отсталости и «»тюрьмы народов». Великие этапы становления Руси ¾ принятие христианства, собирание русских земель, воссоединение Малороссии с Россией ¾ рассматривались с позиции классового нигилизма, в духе псевдоисторической концепции М. Покровского. В проекте учебника, подготовленного группой И.И. Минца, все события делились на революционные и контрреволюционные. Конечно, контрреволюционными были представлены русские патриоты, например Минин и Пожарский. Воссоединение Малороссии с Россией объявлялось порабощением «украинского народа», а Богдан Хмельницкий трактовался как реакционер и предатель. Сталин, внимательно следивший за конкурсом, сумел дать достойный отпор антирусским выпадам Минца и его команды. Утвержденный летом 1937 года учебник истории СССР А. Шестакова рассматривал советский период в преемственной связи с общим развитием российской государственности.
Прекращаются репрессии на историков-патриотов, их возвращают к активной деятельности, освобождают из лагерей. Школа русских историков-патриотов, включавшая в себя такие имена, как С. Бушуев, А. Ефимов, П. Смирнов, Б. Сыромятников, Е. Тарле, А.И. Яковлев, восстанавливает историческую память о многих событиях русского прошлого.
В школах отменяется или сводится на нет политграмота. Взамен марксистского обществоведения восстанавливается история. В трактовке истории или литературы объявлена борьба экономическим схемам, сводившим на нет культурное своеобразие явлений.
Георгий Федотов, который сам был в свое время, до революции, членом РСДРП, писал в том же 1936 году: «Россия, несомненно, возрождается материально, технически, культурно. Одно время можно было бояться, что сознательное разрушение семьи и идеала целомудрия со стороны коммунистической партии загубит детей. Мы слышали об ужасающих фактах разврата в школе, и литература отразила юный порок. С этим, по-видимому, теперь покончено … Школы подтянулись и дисциплинировались. Нет, с этой стороны русскому народу не грозит гибель, строится, правда, очень элементарное, но уже нравственное воспитание. Порядок, аккуратность, выполнения долга, уважение к старшим, мораль обязанностей, а не прав – таково содержание нового послереволюционного нравственного кодекса».
В школы начали возвращать традиции русской литературы. Пушкин, Толстой – пусть вместе с Горьким – становятся воспитатели народа. Никогда еще влияние Пушкина в России не было столь широким. Народ впервые нашел своего поэта. Через него он открывает собственную свою историю. Он перестает чувствовать себя голым зачинателем новой жизни, будущее связывается с прошлым. «В удушенную рационализмом, технически ориентированную душу вторгаются влияния и образы иного мира, полнозвучного и всечеловечного. Со всем богатством этических и даже религиозных эмоций. Этот мир уже не под запретом», - пишет Федотов.
Весьма показательна «ревизия» отношения к Церкви. Господствует представление, что она произошла во время Отечественной войны ради мобилизации священников и их паствы на борьбу с врагом. Но недавно был опубликован подписанный Сталиным текст постановления Политбюро от 11 ноября 1939 года, в котором, в частности, содержится следующий весьма выразительный пункт: «Указание товарища Ульянова (Ленина) от 21 мая 1919 года … «О борьбе с попами и религией» … отменить».
В 1935 году Андрей Платонов внес в записную книжку следующее заключение: «Истина в том, что в СССР создается семья …» (может быть, правильнее было бы написать «воссоздается»). Он, правда, добавил к этому слова, которые теперь могут вызвать негодование: «Сталин ¾ отец или старший брат всех».
Валерий Бухвалов,
доктор педагогических наук
