Пожалуй, не каждый историк припомнит, что 170 лет тому назад в молодой семье будущего Освободителя родился второй сын. Ему сперва прочили военную карьеру, но по воле судьбы он тоже стал российским самодержцем. Не менее знаменитым, чем батюшка, но только – Миротворцем. Под этим прозвищем, бытующим более века, Александра III знают даже самые нерадивые школьники. В самом деле – ни одной войны, почти ни одной за всё правление.
Ещё он был консерватором. И это тоже все знают, потому что так говорят на уроках и в телепередачах, так пишут в учебниках и статьях. И неважно, как произносится это слово-ярлык: с досадой ли на то, что либеральные реформы не были доведены до конца, или же с гордостью, что России хотя бы на короткое время вернули порядок и русскость. Важно, что представители всех течений и мнений согласны, что царь с окладистой бородой был консерватором. Только вот был ли?
Реформы через контрреформы
Конечно, ведь его окружали такие известные консерваторы, как Победоносцев, граф Толстой, Катков… Но вот какое дело: при простоватом царе бывали и либералы. Причём непростые, например, Бунге и Витте. Те самые, что провели финансовую реформу и начали индустриализацию в стране. Александр сам приблизил их и продвинул на высокие посты. И вообще, он умел подбирать себе помощников, быстро подмечая деловые качества и пропуская мимо красивые слова и манеры.
Ну, хорошо. Но ведь Александр III попытался отменить реформы своего отца, провёл контрреформы! Прижал суд присяжных и заменил в деревне выборных мировых судей на назначаемых земских начальников. Запретил земельные переделы в общинах и стал ссуживать деньги дворянам. Наконец, ограничил доступ к образованию «кухаркиным детям» и отнял самоуправление у университетов… И с этим не поспоришь. Только вот контрреформы оказались странные: за тринадцать лет ни одна реформа не была отменена. И всё потому, что никто не собирался их отменять.
За дальностью времени нам трудно разглядеть, что все «консервативные» меры нужны были, чтобы привести задуманные в головах преобразования к реалиям русской жизни. Например, суд присяжных, чтобы покрепче насолить властям, весьма активно оправдывал террористов и убийц.
Наверняка вы припомните Веру Засулич. Она стреляла в столичного градоначальника не просто так – тот превысил свои полномочия и наказал её жениха за невежливость. Но во все времена покушение на убийство остаётся таковым и нежные чувства тому не оправдание. Ещё хуже обстояло дело с мировыми судьями, которые у крестьян совершенно не пользовались авторитетом. Что взять с них, выборных. Зато земские начальники, присланные из уезда, были в самый раз: и приструнить могли, и рассудить.
Конечно, на эти мысли найдутся резонные возражения, и тогда словесная игра может затянуться до бесконечности. Только это грозит тем, что мы упустим нечто гораздо более важное, чем «реформы» и «контрреформы». Мы пропустим революции. Не те, что произойдут в начале XX века при сыне Александра. А те, что он вполне осознанно совершил за своё недолгое правление в финансах, промышленности и внешней политике.
Царские революции
Самые интересные и вместе с тем самые неизвестные события происходили именно здесь. Революции – иначе и не назовёшь.
При помощи своих министров финансов Александру III удалось ликвидировать, казалось бы, неодолимый бюджетный дефицит. Из-за войн и беспрестанных реформ Россия в течение тридцати лет жила в долг, набирая кредиты и печатая деньги. А тут наконец-то свела баланс, причём на фоне отмены вековой подушной подати и уменьшения выкупных платежей, которые буквально разоряли крестьян. Теперь налоги платили все, от дворян до крестьян, к тому же по прогрессивной шкале.
Революцией по сути стало и приобретение казной всех железных дорог, которые прежде находились в частной собственности. Теперь государство получило реальный рычаг воздействия на экономическую жизнь страны и укрепило логистику на случай войны. Впрочем, скупкой дело не ограничилось, и вскоре железнодорожное строительство стало визитной карточкой политики царя и России. Ведь всякий знает о Транссибирской магистрали, связавшей Россию центральную со всей Сибирью и очень Дальним Востоком. И всякий знает, что началась она при Александре III.
В определённом смысле слова тогда же произошла и революция во внешней политике. Давняя ориентация Российской империи на Германию и Австро-Венгрию неожиданно поменялась на союз с Францией. С той самой Францией, которая дважды за столетие – в 1812 году и во время Крымской войны, – ухитрилась вторгнуться в русские пределы. Причин тому, что Александр III, слывший баснословным консерватором, во время визита французской эскадры в Кронштадт почтительно прослушал самую революционную песню всех времён «Марсельезу», было немало. Тут нарастающее охлаждение со стороны прежних друзей, немцев. И потребность в капиталах французских рантье, необходимых для проведения индустриализации в стране. И личная неприязнь к пруссакам, отнявшим у Дании, откуда была родом любимая жена, часть территорий. Впрочем, перемена союзника никак не сказалась на «любимом» враге, которым являлась тогда Великобритания.
Царь против королевы
Так сложилось, что в учебниках по истории пишут только о войнах, прогремевших во всех смыслах. О войнах, где была большая кровь, атаки, захваты и победные литавры. Поэтому вы не найдёте упоминаний о незаметном противостоянии между Россией и Великобританией, которое длилось до тех пор, пока Россия не стала частью Антанты. Но признаки этой негласной войны вам всё-таки встречались, правда, на другом предмете.
Вспомните уроки географии или даже биологии. Был такой известный исследователь Пржевальский, четыре раза проехавший всю Центральную Азию и открывший миру дикого верблюда и необычную лошадь. На картинках его изображают в мундире. Потому что он был полковником и выполнял важное задание: разведывал пути, по которым русские войска могли бы пройти в Афганистан, Тибет и Китай, чтобы дать там отпор распространявшим своё влияние на юге англичанам.
Многое тогда было связано с этой необъявленной во всеуслышание войной. Бурное развитие географической науки в России. Строительство Транссиба, позволявшего не только осваивать огромные земли, но и быстро перебрасывать войска. Создание Менделеевым бездымного пороха, а Мосиным – знаменитой винтовки (что позволило завершить «несчастную ружейную драму», когда у нашей армии были винтовки 6 разных систем, причём боеприпасы к ним привозились из-за границы). Необычно тихая жизнь военного министерства, в которую запретили захаживать реформаторам и журналистам, чтобы они своей суетой не мешали повышать боеспособность войск. И, конечно, старательное избегание войн, всегда наносящих урон престижу и бюджету страны…
Правление Александра III вовсе не было идиллией. Памятный голод 1891 года, неумело скрываемый властями. Социальные проблемы, среди которых впервые громко заявил о себе рабочий вопрос. Терроризм, лишь на время загнанный в подполье. Личная трагедия: болезнь почек и смерть в самом расцвете сил. Обычно ему ставят в вину то, что не смог совладать с революционным движением, не смог обуздать Россию. И никак не могут простить «контрреформ». Даже в знаменитом памятнике, находящемся в Санкт-Петербурге, умудряются увидеть намёк на его тугость, несуразность и глупость. Хотя по замыслу самого Паоло Трубецкого, вся его нескладная, бесформенная, но мощная фигура на столь же мощном и немного несуразном коне должна напоминать зрителю былинного русского богатыря. Или даже двадцатипудового Тараса Бульбу, который, как известно, без особых ахов отдал жизнь за русскую землю.
Алексей Босс,
http://www.russkiymir.ru/publications/186537/
