«Так ты говоришь, что я вымирающий динозавр? Мамонт?
А ты не задумывался над тем, что после эпохи динозавров начинается эпоха крыс?
Вы ещё о нас, мамонтах, пожалеете!»
Е.К. Лигачев
В 1985 году началась «перестройка» советской системы, первоначальным лозунгом которой был: «Больше социализма, больше демократии». О некоторых важных фактах перестроечного процесса вспоминает один из руководителей КПСС и перестройки, член Политбюро ЦК КПСС – Егор Кузьмич Лигачев в своей книге «Кто предал СССР?».
В конце 70-х и в начале 80-х годов в стране нарастали негативные тенденции, возрастал разрыв между СССР и развитыми странами Запада в области технологий и эффективности производства гражданской продукции, замедлились темпы роста производительности труда, не обеспечивался платежеспособный спрос населения, в качественных продуктах питания. Наметилось отставание в развитии социалистической демократии, снижалась роль Советов в государстве.
В отдельных республиках оживились националистические настроения, возобладали самостоятельность, клановость. Нужна была социалистическая перестройка, то есть обновление советской системы, совершенствования ее, а не слом с тяжелейшими последствиями для миллионов людей. Существует другая точка зрения: якобы социалистическая система общественного устройства не поддавалась реформированию, улучшению, потому ее нужно было сломать и заменить другой, капиталистической.
На XXVII съезде КПСС и пленумах ЦК КПСС были выработаны стратегия и тактика перестройки, цели и программа действий. Создание высокоэффективной экономики, с удвоением ее объема в течение пятнадцати лет, дальнейшее существенное улучшение материальной и духовной жизни людей, расширение реального участия трудящихся в управлении государством - таковы стратегические цели перестройки. Для достижения этих целей были определены основные направления политики, конкретные программы. В социально-экономической сфере: модернизация и опережающий рост машиностроительного комплекса и на этой основе в последующем реконструкция народного хозяйства и социальная переориентация экономики.
Создание крупных межотраслевых научно-технических комплексов. В политической области: демократизация, возрастание роли Советов в государстве, расширение полномочий союзных республик, краев и областей. Во внешней политике: переход от конфронтации к реальному разоружению, укреплению социалистического содружества. Для реализации основных направлений перестройки в XII пятилетнем плане (1986-1990 годы) были определены материальные и финансовые ресурсы.
К примеру, на программу модернизации машиностроения - основного звена перестройки в области экономики, выделялось 200 миллиардов рублей (в ценах 1985 года) - в два раза больше, чем за предыдущие 10 лет. Для удовлетворения потребительского спроса, резкого сокращения потерь при переработке сельскохозяйственной продукции разработана программа создания современной пищевой и легкой индустрии с общими ассигнованиями в 70 миллиардов рублей на 1988-1995 годы, что больше, чем за все 40 послевоенных лет. Таковы основные цели, задачи и программы социалистической перестройки в рамках советского общественного государственного строя.
Для информационного обеспечения перестройки, Горбачев регулярно проводил встречи с главными редакторами, звонил некоторым из них. В тот период Михаил Сергеевич вплотную занимался идеологической деятельностью партии. Правда, все более и более начинали вырисовываться некоторые особенности встреч Генерального секретаря с руководителями СМИ. Во-первых, несмотря на присутствие почти всех членов Политбюро, говорил на этих встречах только Горбачев, остальные пребывали в странной роли статистов. А во-вторых, такие встречи явственно стали вырождаться в многочасовую говорильню. Михаил Сергеевич критиковал, наставлял и убеждал редакторов способствовать сплочению общества. Однако к его призывам не прислушивались: экстремистская пресса продолжала свою разрушительную работу, наращивая крен в сторону негативных публикаций, круша все и вся в отечественной истории.
Острота радикальных публикаций все чаще переходила в разнузданность. Трудно припомнить такие заседания Политбюро, на которых стихийно не возникали бы вопросы по СМИ. Их поднимали практически все члены политбюро, особенно Рыжков, Крючков, Лукьянов и секретари ЦК, за исключением Яковлева и Медведева. В ЦК потоком шли письма людей, возмущенных публикациями, оскорблявшими нашу партию, армию, ветеранов. Естественно, на такие письма нельзя было не реагировать. Нередко возмущался некоторыми статьями и телепередачами сам Горбачев. Но каждый раз это была буря в стакане воды.
Все кончалось словопрениями - без принятия каких бы то ни было решений. Правда, порой Политбюро поручало Медведеву «разобраться», однако судьба этих поручений была неизвестна, никто потом не вспоминал о них, Медведев об исполнении не докладывал. Думаю, более того - не сомневаюсь, что такая политика была хорошо известна «капитанам» праворадикальной прессы, она их «вдохновляла».
Ситуация обострялась еще и тем, что на всех пленумах ЦК того периода, на всех совещаниях рабочих, крестьян, учителей, промышленников обязательно и в больших дозах звучала очень острая критика СМИ. Сегодня, перечитывая стенограммы пленумов тех лет, я снова и снова поражаюсь позиции, которую занимал Горбачев. Он либо вообще не замечал этой критики, либо истолковывал ее как чью-то попытку уйти из-под контроля общественности, прессы. Генеральный секретарь допускал серьезную ошибку.
В стране явно устанавливалась диктатура праворадикальных средств массовой информации. Речь шла о жестоком пропагандистском терроре. Ни о каком разномыслии говорить не приходилось. В один день, словно по команде, пять-шесть ведущих московских изданий вкупе с телевидением, «Маяком», а также при мощной поддержке зарубежных радиоголосов, обрушивались на своих противников, вал за валом накатывались на страну дестабилизирующие пропагандистские кампании.
Горбачеву потребовалось два года, чтобы, наконец, на октябрьском (1990 г.) Пленуме ЦК поставить вопрос «об ответственности средств массовой информации» за то, что они «пытаются навязать односторонние, субъективные взгляды, выдавая их за мнение народа». Такие СМИ он справедливо обвинил в «злоупотреблении гласностью в подстрекательских целях». Как видите, долго он шел к этому выводу. А политике перестройки, процессу демократизации, всему обществу был нанесен большой урон.
Сегодня, спустя годы, нужно признать, что мы по-настоящему, в полной мере не представляли себе, что же такое СМИ в условиях широкой гласности, плюрализма, каким могучим и грозным оружием они могут стать. Александр Николаевич Яковлев, многие годы работавший на Западе, безусловно, понимал это гораздо лучше других членов Политбюро. И с самого начала он установил личный контроль над частью СМИ. Именно праворадикальные СМИ стали поначалу тайным, а затем и явным оружием Яковлева в борьбе за власть на Старой площади. Именно с их помощью он направлял общественное мнение против своих оппонентов.
В новой, невероятно усложнившейся политической обстановке коммунисты на местах вполне обоснованно ждали ориентировок из Москвы. Просьбы, даже требования сформулировать четкую партийную позицию по отношению к происходящему многократно звучали на Пленумах ЦК. Это были справедливые, законные требования: для того и существует ЦК, этот главный партийный штаб, чтобы руководить коммунистами в условиях острой политической - а вдобавок и предвыборной! - борьбы. Именно эта задача лежит на центральных органах всех партий во всем мире. Но в ответ на многочисленные требования с мест четко обозначить линию партии Горбачев без конца повторял:- Сами решайте, как действовать. Не ждите подсказки из центра. Сами решайте!
Однажды в своем выступлении Горбачев высказал мысль о «различных формах реализации социалистической собственности», что, на мой взгляд, вполне соответствовало перестройке экономических отношений, представляло несомненный шаг вперед по сравнению с временами огосударствления собственности. Пресса сразу же ухватилась за этот тезис, принялась активно его пропагандировать, что само по себе неплохо, нормально. Однако с течением времени выяснилось следующее: постепенно, так сказать, явочным порядком из формулы Горбачева было изъято слово «реализации». То было лишь началом трансформации.
Впоследствии, безо всяких на то теоретических обоснований, исчезло и слово «социалистической». Остались только «различные формы собственности», что вплотную подвело общественное сознание к внедрению в него «естественности» частной собственности. Такие же изменения претерпело понятие «социалистический плюрализм», превратившись в «политический плюрализм».
Несмотря на подрывные действия враждебных внутренних и внешних сил Советский Союз продвигался вперед. Перестройка, по моему мнению, прошла два этапа. На первом этапе - три-четыре года (1985-1988 годы), когда обновление общества и экономики шло в рамках социализма, удалось превысить темпы развития производства предшествующего пятилетия. Промышленность и темпы прироста продукции составили 4 % по сравнению с 3 % в 11 пятилетке, в сельском хозяйстве соответственно 3 и 1 %. Впервые прирост национального дохода (вновь созданная продукция) был получен за счет увеличения производительности труда в материальном производстве без увеличения численности работающих. Машиностроение - главная составляющая экономического плана перестройки - прибавило на 19 % к уровню 1985 года при увеличении общего объема промышленности на 13 %. Производство прогрессивных видов оборудования, а именно, станки, обрабатывающие центры, роторные линии с компьютерами возросло на 20-40 %.Производство зерна за 12 пятилетку (1986-1990 годы) выросло на 17 %, а в 1990 году получен самый высокий сбор зерна за всю советскую историю.
Стремление глубоко разобраться в непростом прошлом было одним из важнейших условий процесса обновления, начатого в апреле 1985 года. Слишком много белых пятен накопилось в нашей истории. XX съезд КПСС, осуждение культа личности Сталина, безусловно, потрясли - совершили переворот в сознании людей. В общем, предстояло широко открыть, буквально распахнуть двери в наше прошлое, чтобы перед глазами народа предстал жизненный труд отцов, дедов и прадедов - во всей его необъятности, героизме, трагизме, но и величии. За эту задачу мы принялись сразу же еще в 1985 году.
Если поднять газетно- журнальные подшивки того времени, то легко заметить, как быстро пресса начала наполняться публикациями с историческим уклоном. При этом ученые и журналисты все смелее вторгались в так называемые запретные темы тридцатых годов, особенно связанные с трагическими событиями. Такой повышенный интерес был понятен, оправдан, более того - закономерен. Но постепенно тон исторических публикаций стал меняться. В первое время речь шла об анализе случившегося, о создании таких правовых механизмов, которые навсегда исключили бы возможность повторения неоправданных репрессий.
О трагических ошибках минувших лет писали с болью, с глубокими переживаниями. Такой подход, продиктованный заботой о том, чтобы извлечь уроки из прошлого, можно было лишь приветствовать. Однако позднее акценты сместились: о былых беззакониях заговорили едко, со злорадством, бичуя, а не врачуя, не в назидание потомкам и современникам, а обывательски смакуя беды, выпавшие на долю старших поколений. При этом читателя подводили к одному: во всем виновата общественная система, а значит, ее надо заменить.
Главное же состояло в том, что поток, буквально девятый вал такого рода обличающих статей, захлестнувший средства массовой информации, начал заметно деформировать историческую ретроспективу. Прошлое представало со страниц антисоветской праворадикальной печати не многомерным, не противоречивым сочетанием достижений и ошибок, а исключительно в мрачных, даже грязных красках. В нем, судя по публикациям, не было ничего доброго, отцы и деды наши бесцельно отмучились на этой земле, погрязая в несчастьях, распадалась связь времен… Этот несправедливый, очернительский, не соответствующий истине уклон будоражил, взвинчивая общественную атмосферу. И был нацелен против коммунистов.
Горбачев в своих выступлениях порой лишь отмечал свою позицию по тому или иному вопросу, однако на деле не боролся за ее проведение в жизнь. Более того, если продолжить разговор об очернительстве истории, то Генеральный секретарь проявлял негодование по поводу извращений нашего прошлого. В его позиции даже проявлялась некая двойственность. С одной стороны, он призывал к ответственному отношению к нашей истории, а с другой стороны, сам же демонстрировал противоположный подход.
В частности, выступая перед прокурорами страны в 1991 году, Горбачев сказал, что якобы «в прошлом по сути дела все делалось из-под палки, человек был отчужден от земли, средств производства, власти - от всего… В регионах, областях, республиках правили «удельные князья», невзирая ни на какие прокуратуры и законы». Безусловно, такое огульное обвинение ответственным не назовешь. Конечно, было в нашем недавнем прошлом немало нарушений законности. Но когда лидер страны и КПСС называет всех руководителей «удельными князьями», это отнюдь не способствует правильной, взвешенной оценке исторического прошлого.
«Кто-то» чрезмерно радикализовал развитие экономики, пытался еще в 1988 году ввести рыночные отношения, забежал вперед, что привело к катастрофическому нарушению хозяйственных связей и спаду производства, расстройству денежного обращения, а потом Президент требует восстановления разрушенных договорных связей. «Кто-то» вовремя не распознал опасность махрового национализма, не дал ему бой, в результате чего под угрозой оказалось само существование нашего государства, а затем Горбачев предпринимает «отчаянные и благородные усилия» по спасению Союза.
Этот перечень ошибок и мер по их исправлению можно продолжить. После 1988 года политика перестройки, по сути, стала представлять собой «погоню за собственным хвостом». А в результате страна сползла к краю бездны. Ибо «кто-то» - это сам Горбачев Михаил Сергеевич находился под влиянием праворадикалов, назвавших себя «прорабами перестройки». На самом же деле - это были могильщики социалистической перестройки.
Составитель
Dr.paed.В.А. Бухвалов
