В массовом сознании людей господствует мнение, что исторические личности – это гиганты мысли, которые направляют ход истории. Волевыми усилиями, не считаясь ни с чем, преодолевая многочисленное сопротивление внутри и вне своих стран, они ведут государства и народы к прогрессу и тем самым направляют исторический процесс. Исходя из этого ложного по сути своей мнения, делается еще более ложный вывод - нам нужны личности, способные изменить ход истории.
Люди верят в то, что «правильные» политические партии и их лидеры способны изменить нашу жизнь в лучшую сторону, вопреки исторической реальности. Причем важнейшей составляющей этой веры является заблуждение людей, подогреваемое лживой политической пропагандой, что лучшей жизни и экономического благополучия можно достичь в течение буквально трех-пяти лет, главное принять правильные решения.
Так вот, следует понимать – личность, даже самая гениальная, не управляет историей. Исторический процесс развития общества движется в соответствии с историческими закономерностями, которые личности изменить не могут. Личность становится исторической только тогда, когда она, отвечая на вызовы исторической реальности в виде комплекса проблем, принимает решения, обеспечивающие дальнейшее прогрессивное развитие общества в рамках исторического процесса.
Если личность принимает решения, которые противоречат закономерностям исторического процесса, то эти решения обречены на временное существование и в конечном итоге будут отброшены самим ходом истории. Кроме негативной памяти у потомков, такая личность ничего после себя не оставит, и уж тем более, не будет удостоена званий «великой», «исторической».
Негативная память накрепко осталась у потомков после деяний Н.С. Хрущева, М.С. Горбачева, Б.Н. Ельцина. Эти политические деятели принимали решения, которые противоречили ходу исторического процесса, что привело к разрушениям социально-экономических основ и ухудшению жизни людей. Двое последних, виновны еще и в развале Великой Державы – СССР.
Другое дело И.В. Сталин, Ф. Рузвельт, Дэн Сяопин. Несмотря на огромные просчеты, преступные деяния и большие ошибки, которые они допустили, их основные решения обеспечивали в целом прогрессивное развитие общества, значительно улучшили жизнь людей и не случайно поэтому, в памяти большинства они остаются великими, историческими личностями.
В свое время В.И. Ленин писал, что исторические заслуги судятся не по тому, чего не дали исторические деятели сравнительно с современными требованиями, а потому, что они дали нового, сравнительно со своими предшественниками. Приведем несколько примеров исторических решений, которые обеспечили социально-экономический прогресс, однако повлекли за собой и негативные последствия. При этом подчеркнем, что ни одно прогрессивное решение не может не содержать в себе негатива. Такова диалектика развития, единство добра и зла отменить невозможно. Ошибается тот, кто считает, что могут быть исключительно положительные решения. Другое дело, что предлагаемые примеры решений, позволили принципиально улучшить жизнь большинства населения страны и победить в тяжелейшей войне.
Итак, несколько примеров исторических решений советского периода. В 1924 – 1925 гг. стало окончательно ясно, что мировой революции в ближайшие десятилетия не будет. Главная доктрина марксизма о мировой революции, как главном условии построения социализма рухнула.
К 1925 году Россия по уровню экономического развития, образованию населения была сравнима с Китаем. Обе страны не имели своей национальной промышленности, были отягощены многочисленными сословными, патриархальными, феодальными пережитками. Китай пошел по пути постепенных буржуазных реформ – ремонтируя только фасад империи, суть ее оставалась неизменной. В результате Китай не сумел консолидировать своё общество, разбудить творческий и патриотический потенциал народа, создать промышленную базу и вооруженные силы. К чему это привело? Это привело к тому, что Китай в конце 30-х годов практически утратил национальную независимость. По выражению Сталина, «Китай клевали все, кому только не лень». Это могло привести вообще к гибели китайской государственности, если бы в конце концов страна не встала на путь радикальных реформ под руководством Мао.
У руководства СССР тоже был выбор. Вести революционную армию в Европу и свергать капиталистические режимы, как это предлагал Л. Троцкий и компания. Отказаться от индустриализации, развивать единоличные сельские хозяйства и закупать промышленные товары за границей для подготовки к мировой революции, как это предлагали Н. Бухарин и компания. Или строить экономически развитую и независимую державу?
Но ведь без мировой революции социализм не построишь, это – основа марксизма. Идти этим путем, значит вызвать на себя обвинения в предательстве марксизма. Здесь следует помнить о том, что все что все тогдашние руководители страны понимали неизбежность новой войны. Вначале ожидали нападения со стороны Антанты, после прихода Гитлера к власти со стороны Германии. Все понимали, что, отсталая и разрушенная Гражданской войной страна, однозначно войну проиграет. Ход исторического процесса требовал стратегически правильных решений. Исторический процесс поставил руководство страны перед выбором. От этого выбора зависело будущее.
И Сталин принимает кардинальное решение о строительстве социализма в одной, отдельно взятой стране. Именно это стратегическое решение и позволило создать Великую Державу и победить в Великой Отечественной войне. Все другие решения вели к поражениям. Именно в этом решении в тех конкретных исторических условиях и проявилась историческая сила личности И. Сталина и его окружения. Читатель может сам пофантазировать на тему – что было бы со страной, если победили бы решения, предлагаемые Л. Троцким или Н. Бухариным.
К 1928 году в СССР сохранялась тяжелая ситуация с продовольствием, особенно не хватало хлеба. В урожайном 1926 году крестьяне произвели 65,5 млн. тонн хлеба – почти на 25 млн. тонн больше чем дореволюционное крестьянство, но продали государству всего лишь 7,4 млн. тонн. Между тем городское население росло тогда стремительно. И к концу 1928 года пришлось ввести в городах распределение хлеба по карточкам. До этого времени и Сталин, и другие руководители считали, что недостаток хлеба объясняется недостатком промышленных товаров, которые необходимы крестьянам. Если рынок насытить промышленными товарами, то и крестьяне будут продавать больше хлеба. Однако это было заблуждение.
Известный экономист, профессор В.С. Немчинов провел исследование и по его результатам подготовил записку, которая определила переворот в представлениях Сталина о продовольственной проблеме. В записке было показано, что до 1917 года более 70 процентов товарного хлеба давали крупные хозяйства, использующие массу наемных работников, главным образом помещичьи. После революции обширные земли этих хозяйств были поделены; количество крестьян – единоличников выросло на 8-9 миллионов. Таким образом, страна не могла развиваться, проводить индустриализацию, а значит, и строить социализм, не имея возможности обеспечить рабочих хлебом. Закупать хлеб за границей было не на что.
К разработке первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Госплан и Всесоюзный Совет Народного Хозяйства (ВСНХ) приступили еще в период нэпа, - в 1926 году. Задания первой пятилетки предусматривали осуществить крупномасштабное создание новых отраслей промышленности, возвести сотни крупных индустриальных центров, обеспечить строительство новых предприятий, современных городов и рабочих поселков. Но как строить заводы, если катастрофически не хватает хлеба?
Варианты выхода из создавшегося положения были следующими: а) восстановление крупных «капиталистических» хозяйств, то есть, по существу, полная отмена итогов Октябрьской революции; этого, впрочем, никто тогда не предлагал; б) отказ от промышленного роста и, соответственно, увеличения городского населения; такова была, например, программа видного экономиста Н.Д. Кондратьева; в) коллективизация сельского хозяйства путем создания колхозов и совхозов. И, в конечном счете, именно эта исторически сложившаяся экономическая реальность продиктовала решение о неотложной коллективизации. Обращаю внимание читателей, не Сталин «гениально придумал» коллективизацию, а историческое развитие поставило перед Сталиным проблему, от решения которой зависела судьба страны, а значит и будущее народа. Сталин сделал исторически правильный выбор.
Коллективизация не только высвободила миллионы крестьян от непроизводительного ручного труда и обеспечила механизацию сельского хозяйства. Вчерашние безграмотные деревенские жители пришли в города, где встали у современных станков и производств, а часть из них, получив специальное и высшее образование, возглавила тысячи заводов и цехов, НИИ и КБ, стала офицерами и генералами Красной Армии. Для миллионов людей жизнь обрела совершенно иной смысл и содержание.
Что дало стране это стратегическое решение? Только несколько примеров. За вторую половину 1930-х добыча угля выросла почти на 120%, выплавка стали на 165%, производство электроэнергии даже на 200%, цемента на 115%, добыча нефти на 53%. Достаточно сказать, что если в дореволюционное время Россия располагала в 5 раз меньшим количеством энергоносителей, чем Великобритания, и в 2,6 раза меньшим, нежели Германия. В 1940-м СССР в этом отношении «обогнал» и первую (хоть и не намного – на 5%), и вторую (на 33%) и уступал только США. Примерно так же обстояло дело и с выплавкой стали. К началу 40-х годов по абсолютному объему только в США производилось существенно больше промышленной продукции, чем в СССР.
На душу населения в 1928 году приходилось 470 кг зерна в год, а в 1938-м – 430 кг. Однако в первом случае перед нами результат труда 50 – 55 млн. крестьян-единоличников, а во втором – всего 30 – 35 млн. колхозников и рабочих совхозов. Это означает, что производительность труда выросла весьма значительно: на одного работающего в 1928 году пришлось 1,4 тонны зерна, а в 1938-м – на 2,4 тонны. Один крестьянин производил в 1938 году на 70% больше зерна, чем в 1928-м.
В далекой перспективе коллективизация позволила СССР к 1989 году производить: 11% мирового объема зерна (вдвое больше среднедушевого в мире), хлопка – 15% (втрое больше среднедушевого в мире), картофеля – 27% (впятеро больше среднедушевого в мире), сахарной свеклы – 36% мирового объема. По производству мяса СССР уступал только США и ФРГ, рыбы – только Японии, молока – только ФРГ, сахара – только ФРГ, по производству сливочного масла – нам не было равных. Вы все еще уверены, что колхозы – это сталинские извращения сельского хозяйства? Так вот, сегодняшняя Россия не лидирует в мире по сельскому хозяйству ни в чем.
И еще об одном стратегическом решении Сталина. В 1947 году он выдвинул задачу интенсивного развития естественных и технических наук. Опять же, следует подчеркнуть, что эта задача не была волевым решением И.Сталина изменить законы исторического развития. Накопившиеся к тому времени проблемы в области науки и техники требовали нового курса с учетом исторических закономерностей. Сталин прекрасно понимал, что «творить историю» нельзя, можно лишь принимать решения в соответствии с ее законами.
Одним из выражений этого нового курса была сталинская речь перед руководителями Союза писателей 13 мая 1947 года, которую зафиксировал по памяти Константин Симонов: «…Если взять нашу среднюю интеллигенцию, научную интеллигенцию, профессоров… у них неоправданное преклонение перед заграничной культурой. Все чувствуют себя еще несовершеннолетними, не стопроцентными, привыкли считать себя на положении вечных учеников … Почему мы хуже? В чем дело? Бывает так: человек делает великое дело и сам этого не понимает … Надо бороться с духом самоуничижения …».
Это выступление было принципиально новой постановкой вопроса. До войны, в 1930-х годах, Сталин не раз безоговорочно утверждал как раз необходимость «ученичества» у Запада, прежде всего у США: «Мы бы хотели,, чтобы люди науки и техники в Америке были нашими учителями … а мы их учениками».
Есть основания утверждать, что это сталинское указание не было результатом его «гениальной прозорливости», оно было вызвано письмом, которое в предыдущем, 1946 году направил Сталину один из виднейших ученых того времени П.Л. Капица. Посылая ему рукопись книги сложившегося еще до революции писателя и историка науки и техники Л.И. Гумилевского (1890 – 1976) «Русские инженеры», П.Л. Капица сообщал, что эта книга была создана по его предложению: «Мы, по-видимому, мало представляем себе, какой большой кладезь творческого таланта всегда был в нашей инженерной мысли … обычно мы недооценивали свое и переоценивали иностранное».
А виднейший ученый П. Капица, с давних пор уделявший огромное внимание общему состоянию отечественной науки, выразил в своем письме Сталину опять-таки не некое личное пожелание, но осознание настоятельной потребности в жизни науки в целом. И Сталин понял, что необходимо для прогрессивного развития науки и техники. В условиях огромных послевоенных трудностей выделяются колоссальные деньги на строительство научных институтов, лабораторий, закупку оборудования, подготовку ученых. И при всех возможных оговорках взятый в 1947-м курс привел к тому, что в 1954-м в СССР начала работать первая в мире атомная электростанция, а в 1957-м стартовал первый в мире искусственный спутник Земли.
Все эти примеры однозначно говорят только об одном – И. Сталин был исторической личностью, которая понимала объективные законы развития истории и принимала решения направленные на ускорение социально-экономического развития страны.
Чтобы понять значимость исторических свершений сталинского периода следует привести очень похожий пример Японии. К середине XIX века Япония отстала от Европы, России и США не на сто лет – на все триста! Что было бы с Японией, останься она в эпохе сегунов? Япония имела бы судьбу Филиппин или Малайзии. Революция Мейдзи была по сути своей буржуазной, повернула Японию на капиталистический путь развития, но по форме это была военно-националистическая диктатура, основанная на безжалостных репрессиях и подавлявшая малейшее инакомыслие.
В результате радикальной ломки старого общества через 20-30 лет после революции Япония догнала по уровню экономического развития Россию, создала армию и флот, захватила Корею, Маньчжурию, половину Сахалина, одержала победу в войне 1904 – 1905 годов. А в чем выражалась эта ломка? Прежде всего, это была ломка старой деревни, поскольку любому промышленному подъему требуются рабочие руки, трудовые ресурсы. Однако японцы сегодня не ревут ревом по утраченной японской деревне, но гораздо бережнее, чем мы, относятся к народным традициям.
К началу Второй мировой войны Япония имела сильную промышленность, науку и технику. Четыре года один на один сражалась с мощными США, расширила пределы империи до Австралии и Индии. И все это время в Японии не было никаких признаков демократии, плюрализма, гласности.
При этом национальный подъем в Японии не завершился американской оккупацией и атомной бомбардировкой. Японцам даже в голову не пришло ломать памятники императору Хирохито, охаивать премьера Тодзио, маршала Ойаму, адмирала Ямомото. Японцы и сегодня так же поклоняются своему императору и всем героям Японии от Того до камикадзе. Почему так происходит? Потому, что они понимают: поносить своих, пусть у них и были ошибки, нельзя – это на руку только врагам. Как только развесишь уши, раскроешь варежку, сожрут. И японцы стоят, как частокол – попробуй сунься к ним с осуждением их истории.
Однако Россия не Япония. Немалое количество влиятельнейших ныне политиков, политологов, историков рассматривают весь путь России после 1917 года как полностью ложный и бесплодный, ведущий в безысходный тупик, и так или иначе призывают начать все сначала или, говоря конкретнее, вернуться к дореволюционному состоянию или в досталинское время, то есть к нэпу. Вот научное заключение выдающего историка М.Л. Гефтера в сборнике «Иного не дано» опубликованное еще в 1988 году.
М.Л. Гефтер начал критически осмысливать исторический путь страны давно, еще в 60-х годах, и сразу же вступил в конфликт с господствующей тогда идеологией. А в книге «Иного не дано» он, достаточно резко, противореча остальным ее авторам, настаивал на необходимости усвоения, как он сказал, того решающего, хотя еще и не осознанного до конца, факта нашей жизни, который кратко, одной фразой, можно было бы определить так: после Сталина нам некуда вернуться – в досталинских временах нам уже места нет. Иными словами, полностью забыть о социализме нам не удастся.
В конце 80-х годов прошлого века было несомненно, что СССР необходима перестройка и ускорение, сегодня это называется модернизация. Но перестройка, а не переломка страны на части, которая в реальности и произошла. Сегодня люди пытаются понять почему у нас не получается такой красивой жизни, которую обещают уже двадцать лет, а она все не наступает и не наступает. Может быть, нет пока еще «правильной» политической партии или лидера, который начнет «управлять историей»?
Люди не понимают, что нас принудительно вернули в состояние тридцатых годов прошлого века, и в этом состоянии мы будем пребывать до тех пор, пока не вернемся обратно к индустриализации и коллективизации. Без их проведения немыслимо никакое улучшение социальных условий жизни. Корыстные и умственно недалекие политические кумиры конца прошлого века не смогли принять решений адекватных историческим вызовам.
Страна пережила распад, социальную деградацию и втянулась в хронический экономический кризис. «Экономисты подсчитали, что ВВП Латвии в 1990 году составлял 6,8 миллиарда латов, - говорит политолог Юрис Пайдерс. После распада СССР мы потеряли половину. Уровня 90-го года нам удалось достичь только в 2005-м. И теперь мы снова вернулись к 1990 году. Получается, 20 лет впустую!»
Чтобы подняться до уровня жизни в СССР середины 80-х годов нам нужно, как минимум, тридцать лет. Это при условии, что страной будут руководить люди с интеллектом близким к интеллекту И. Сталина, Ф. Рузвельта, Дэн Сяопина. Вот только что-то не видно на политическом небосклоне будущих творцов истории.
Валерий Бухвалов,
доктор педагогических наук
