До сих пор распространено мнение, что в большевики строили социализм исключительно по своему разумению, без всякой науки, руководствуясь лишь своими политическими установками. Но документальные факты говорят об ином.
Уже 26 декабря Подвойский представил план создания новой армии, пока что трехсоттысячной. Напомним то, что сейчас прочно забыто: большевики не собирались воевать ни с кем, ¾ ни с немцами, ни тем более с собственным народом. В декабре 1917 года речь шла об армии мирного времени. 15 января 1918 года Совнарком принял декрет о создании РККА. Ленин подписал этот декрет 28 января.
Первоначально армия предполагалась добровольческой. Принимали в нее не вольным набором, а по рекомендации партийных, советских или профсоюзных органов. Бойцам, кроме полного государственного обеспечения, предполагалось платить по 50 рублей в месяц. Много это или мало? А кто его знает! Полное обеспечение в то время было куда важнее …
Впрочем, коммунистическая иллюзия горела одна за другой. 4 марта 1918 года Ленин подписал постановление о создании Высшего военного совета. Военным руководителем этого органа назначили М.Д. Бонч-Бруевича, который являлся «фигурой компромисса» между делом и революцией с одной стороны, генерал с опытом штабной работы, с другой ¾ брат известного большевика. Первое, что предложил Бонч-Бруевич, ¾ отменить добровольческий принцип формирования армии отменить выборность командиров и коллегиальное упражнение войсками, ввести единоначалие. Таков был конец демократии в армии, больше о ней не заикались, хотя сами вооруженные силы молодой республики пришлось «нормализовывать» еще очень долго, отучая от усвоенных за год торжествующей демократии привычек. А 13 марта накркомом по военным и морским делам был назначен Троцкий, а вместо Высшего военного совета появился Революционный военный совет республики, Реввоенсовет, РВС.
Уже 29 марта 1918 года ВСНХ предложил Академии наук организовать исследования, необходимые для производства радия. Сырье, предназначенной для отправки в Германию, было секвестировано и передано Академии наук. На работы по радию Академии была выделена крупная сумма, 418 тыс. руб.
В декабре 1921 года были получены высокоактивные препараты радия. В начале 1922 года заработал завод, и Вернадский сказал в докладе: «недалеко время, когда человек получит в свои руки атомную энергию, такой источник силы, который даст ему возможность строить свою жизнь, как он захочет … Сумеет ли человек воспользоваться этой силой, направить ее на добро, а не на самоуничтожение? Дорос ли он до умения использовать ту силу, которую неизбежно должна дать ему наука?». Вот – тот фундамент, на котором стояла советская атомная программа 40-х годов. Без этого фундамента бессильными были бы и разведка, и Берия.
Только в 1918 – 1919 гг. было создано 33 научно-исследовательских института. Эта совокупность стала той матрицей, на которой сформировалась советская научно-техническая система. Первыми, по предложению Академии наук, поданному в Совнарком 2 апреля 1918 г., были открыты Институты Платины (Л.А. Чугуев) и Физико-химического анализа (Н.С. Курнаков), Центральный аэрогидродинамический институт (ЦАГИ), Научный автомоторный институт (НАМИ), Научный институт по удобрениям, позже Государственные оптический и радиевый институты, Физико-технический и Физико-математический институты, Институт химически чистых реактивов (ИРЕА). К 1923 г. число НИИ достигло 56 и в 1929 г. – 406.
Часть этих институтов находилась в ведении Научно-технического отдела (НТО) ВСНХ и стала ядром будущей системы отраслевых институтов СССР. К 1925 г. под эгидой НТО ВСНХ работало 17 крупных институтов, в том числе ЦАГИ, НАМИ, ИРЕА, Научно-исследовательской химико-фармацевтический институт (НИХФИ), Научный химический институт им. Л.Я. Карпова, два электротехнических НИИ.
С середины 20-х годов стала формироваться сеть проектно-конструкторских и проектных институтов. Первым из них стал созданный в 1926 г. Государственный институт по проектированию металлических заводов (Гипромез). Затем были учреждены Гипрошахт, Гипроцветмет и другие.
Сейчас многим трудно понять, что строить систему научных учреждений в 1918 -1920 гг. значило, прежде всего, сохранить самих ученых в буквальном смысле слова. В 1919 г. был принят декрет Совнаркома «Об улучшении положения научных специалистов» - им были выданы пайки на усиленное питание (сначала 500, к сентябрю 1921 г. 4786 пайков, а в 1922 г. продуктовые пайки получали 22 589 работников науки и техники). В январе 1920 г. стали создаваться комиссии по улучшению быта ученых.
Даже, казалось бы, политическое решение о переходе к НЭПу вырабатывалось по типу научной программы. Двум наиболее авторитарным экономистам-аграрникам России, Л.Н. Литошенко и А.В. Чаянову, было поручено подготовить два альтернативных программных доклада.
Литошенко рассмотрел возможности продолжения, в новых условиях, «реформы Столыпина» - создания фермерства с крупными земельными участками и наемным трудом. Чаянов исходил из развития трудовых крестьянских хозяйств без наемного труда с их постепенной кооперацией. Доклады обсуждались в июне 1920 г. на комиссии ГОЭЛРО - это был прообраз планового органа и в Наркомате земледелия.
В основу НЭПа была положена концепция Чаянова и в марте 1921 года принято решение о переходе к «Новой экономической политике». Речь шла не о продолжении курса 1918 года, а именно о новой политике, выработанной на новом уровне понимания происходящих в стране процессов и на основе знания, данного Гражданской войной.
Первый этап послевоенного периода был продолжением «мобилизационного социализма» 30-х годов, но на радостной ноте, с настроением победителей. По напряженности оно было сходно с войной: в 1948 году страна достигла и превзошла довоенный уровень промышленного производства, что по нормальным меркам немыслимо. А в 1952 году объем промышленного производства в 2,5 раза превысил уровень 1940 года.
Восполнить потери села было труднее: оно понесло главные потери в людях, было сожжено более 70 тыс. сел и деревень, угнано 17 млн. голов крупного рогатого скота (для сравнения: на 1 января 2001 года в Российской федерации имелось 27,5 млн. голов). При этом страшная засуха на значительной территории европейской части СССР в м1946 г. привела к голоду с гибелью людей и как бы «продолжила войну». Такой засухи не было в нашей стране более 50 лет. Реально в общественном сознании переход «на мирные рельсы» произошел к концу 1947 г., с отменой карточек и денежной реформой. При этой реформе малые и средние вклады в сберкассах не пострадали. Они были автоматически увеличены в 10 раз, а крупные вклады ¾ в 3 раза.
Очень быстро после войны СССР восстановил благоприятную демографическую ситуацию, что является важным показателем состояния общества.
Удивительный по нынешним временам уровень предвидения был присущ и атомной программе. Вот ее график:
- записку с идеей этой программы подал в правительство В.И. Вернадский в 1910 году, на нее не обратили внимания;
- ВСНХ предложил Академии наук организовать исследования в этой области 29 марта 1918 года;
- в начале 1922 года заработал завод по производству радия;
- первый ускоритель элементарных частиц был пущен в 1922 году;
- в 1938 году в АН СССР была образована Комиссия по атомному ядру, ее планы предусматривали строительство большого ускорителя в 1941 году и добычу 10 т урана в 1942 – 1943 годы;
- первая статья о делении ядер при бомбардировке нейтронами (в Радиевом институте) была представлена в журнал «Доклады Академии наук» всего через два месяца после публикации об открытии в 1939 году деления ядер.
- в ноябре 1942 года И.В. Сталин в беседе с академиками А.Ф. Иоффе и В.И. Вернадским поставил вопрос о создании атомной бомбы. Руководителем атомного проекта был назначен И.В. Курчатов. В 1943 году для этого создано научно-исследовательское учреждение «Лаборатория измерительных приборов № 2 АН СССР»
Научно-техническая работа в этой области сопровождалась интенсивной пропагандой. В новогоднем номере «Известий» 31 декабря 1940 года целый подвал занимала статья под названием «Уран – 235».
Эта непрерывная работа по предвидению и конструированию будущего – индикатор жизнеспособности цивилизации.
По материалам периодической печати
