Прометей принёс людям огонь - но это не столько свет и тепло домашнего очага, сколько свет знания и огонь культуры. Прометей - творец культурного человека. Именно благодаря Прометею человечество есть то, что есть - не просто один из биологических видов, а разум, способный подчинить себе мироздание.
Но вместе со светом познания приходит и скорбь. Внеприродное состояние означает осмысление физического несовершенства. Вслед затем приходит и осознание несовершенства культурного и социального. Такова расшифровка фигуры Пандоры. Беды и несчастья неизбежны, но человек в силах их преодолеть. На дне сосуда Пандоры осталась надежда, так и не выпущенная в мир, но интерпретаторы как-то не придают этому большого значения. Они более оптимистичны, чем сам миф. Они верят в Прометея: он неоднократно обманывал Высшие Силы, почему же нельзя их ещё раз обмануть, и всё-таки избавиться от несчастий. Или утешиться хотя бы тем, что боль несчастий гораздо менее существенна, чем то благо, которое дал людям прометеевский огонь.
Таким образом, история Прометея являет собой успешный пример борьбы с высшей властью. Не случайно образ Прометея был популярен в революционной среде. С Прометеем сравнивали Карла Маркса. Советская писательница Галина Серебрякова свою трилогию о Марксе так и назвала - Прометей, а одну из частей - «Похищение огня», ещё больше сближая биографию Маркса с мифом. В 1922 году в г. Каменском (с 1936 г. Днепродзержинск) устанавливается скульптура - раскованный Прометей, ныне являющаяся символом города. Мыслилось, что в революцию народ, этот Прометей, собственноручно разорвал оковы, т.е. бунтарский пафос мифа был выделен и усилен.
На Западе Прометей трактовался более индивидуалистично. Это - символика личного бунта, в первую очередь бунта разума, не признающего оков несомненности. Вместо социальной свободы образом Прометея иллюстрировалась борьба за личную свободу. Человек сам вправе создавать свою жизнь, не примиряясь с судьбой, будь она выражением Божией воли или даже диктатом естественных природных законов. Прометеевский человек претендует на полное подчинение себе мироздания.
Описанные интерпретации прометеевского мифа можно считать формулами и даже активными программами европейской ментальности. Они образуют базовое ядро или ведущий контур того, что выше мы назвали ПРОЕКТОМ. Программы эти носят, как правило, разрушительный характер и направлены против существующего порядка вещей.
История ПРОЕКТА может быть реконструирована следующим образом: XV век, Возрождение - «предпроектная» эпоха. Создаются предпосылки возникновения основных матриц ПРОЕКТА. Меняется перспектива. Земное бытие человека перестаёт восприниматься лишь как ступенька к обретению вечной жизни, открывается ценность земного существования самого по себе. Возникает интерес к телу и социуму. Вспоминается античность, имеющая похожие интересы. Появляются понятия персоны и авторства. Люди нового склада перестают просто жить, а начинают создавать свою жизнь как некий продукт, используя в качестве критерия земные ориентиры. Сырьё для создания прометевского человека готово.
XVI век, Реформация. Религиозная традиция выводится из-под авторитета Церкви. Теперь человек получает право формировать свои религиозные убеждения, сообразуясь лишь с собственным вкусом.
XVII век, Новая наука. Под влиянием прометеевской идеологии разум человека переориентируется с духовного на физический мир. Продуктивность естественнонаучного образа мыслей способствовала всё большему укреплению веры в человеческий разум и, соответственно, ослаблению веры в Бога.
XVII век - начало XX-го века, революционная эпидемия. Последовательное сокрушение традиционных иерархий на всём пространстве Европы. С середины ХIХ-го века, эпидемия нигилизма. И термин, и тем более само явление более ранние. Однако существенную роль в ПРОЕКТЕ нигилистическая матрица стала играть именно с середины XIX-го века. Спусковым механизмом, очевидно, тут послужило дарвиновское «Происхождение видов...». Благодаря Дарвину атеизм получает видимость научного обоснования. Возникает социал-дарвинизм, переносящий на общество идеологию естественного отбора.
С этого момента любая традиция должна доказывать своё право на существование ссылками на свою причастность к прогрессу. Иначе она будет объявлена атавизмом и тормозом развития. С начала XX-го века, эпидемия сексуальности. Запреты снимаются. С этого момента больше запретных тем нет. Публично можно обсуждать всё, что угодно. В определённом смысле наступило абсолютное царство разума. Значимость разума и науки достигает своего апогея.
С середины XX-го века, кризис ценностей. Торжество нацизма в Германии травмирует общественное сознание Европы. Желание разобраться, как такое стало возможным, выражается в формулировках французского экзистенциализма. Сартр становится главным идеологом эпохи. Разверзается молодёжная революция 60-х годов. Ценностные системы прошлого летят под откос.
Отныне прометеевский человек формирует свою систему ценностей в индивидуальном порядке. Разум сбрасывается с пьедестала. Наступает время стихийной эмоциональности.
XXI-й век, обнуление понятия ценности. Мы видим, как это делается. Процесс ещё не завершён. Возможно, цель ПРОЕКТА недостижима в принципе. Человек не может перестать быть духовным существом, но вся логика ПРОЕКТА подталкивает его к этому. Хотя за ПРОЕКТОМ не стоит никакой организации - матрицы проекта легко воспроизводятся прометеевским сознанием, транслируются и даже совершенствуются в нужном ПРОЕКТУ направлении, - всё же определённый импульс должен же быть кем-то задан. Чья-то воля определила вполне конкретные направления как нужные. Иными словами, у ПРОМЕТЕЕВСКОГО ПРОЕКТА, как и у любого другого проекта, должен существовать автор.
Фигура, определённая нами как автор ПРОЕКТА, конгениальна его базовой идеологии. Она совершенно естественно возникает, когда подыскиваются образцы прометеевского поведения. Самое первое описание вечного бунта, безнадёжного и отчаянного, того самого метафизического бунта, воспетого Камю, мы находим в истории восстания Люцифера против своего Творца.
Прометеевское искусство легко усвоило этот образ. Джон Мильтон (1608-1674) в «Потерянном рае» (1667) придаёт Сатане черты эпического героя. Героическое же завораживает. Всегда найдётся вставший на сторону героя. Романтическая литература уже полна сочувствия к Сатане. Даже атеистическое революционное сознание чувствует близость этой фигуры к своему лагерю. Возможно, история о том, как Луначарский собирался поставить памятник Люциферу, и миф, но такой миф не противоречит реалиям революции - ведь памятник Иуде Искариоту в Свияжске в 1918 году всё-таки был поставлен.
Ощущение прогресса возможно только там, где время выпрямлено, где разомкнут круг бесконечного повторения. Именно христианство создало такую перспективу линейного времени, где с одной стороны Сотворение мира, а с другой - Страшный суд. И в этой перспективе зарождается и набирает силу ПРОЕКТ. Человек бросает вызов Вселенной. Шаг за шагом он расширяет границы возможного и подвластного его разуму и силе воли. Как только христианство окончательно отбрасывается, ненужной оказывается и идеология ПРОЕКТА - кризис ценностей середины XX-го века.
Таким образом, завершение ПРОЕКТА увязано с вытеснением христианства из актуальной реальности в сферу истории. Все матрицы ПРОЕКТА построены на перетолковании узловых контрапунктов христианского мировосприятия. Христианство обнаружило вселенскую значимость человека. ПРОЕКТ заменил ценность бессмертной души ценностью индивидуальности. Христианство открыло в человеке свободу воли, принимающей или отвергающей волю Божию. ПРОЕКТ, постулировав, что Божией воли не существует, оставил свободу без соотнесённости с чем-либо, и она сделалась произволом. Христианство опознало человека как соработника Бога. ПРОЕКТ подменил творчество преображения собственной души внешними формами творчества, которые, став бездуховными, потеряли всякий смысл и свелись к перекомбинации существующего.
Христианство призвало человека быть ответственным и не творить зла, ПРОЕКТ истолковал ответственность как готовность принять любые последствия собственных поступков. Христианство определило жизнь человека как вызов, испытание себя перед лицом греха, повредившего всю Вселенную. ПРОЕКТ, отбросив категорию греха, адресовал вызов Вселенной.
Христианство потребовало от человека результата духовной работы как необходимого условия спасения души. ПРОЕКТ исключил духовность, и гонка за результатом стала конечной целью. Христианство сформировало уважительное отношение к разуму как к признаку богоподобия человека. ПРОЕКТ заставил поклоняться разуму как божеству, а теперь, когда вскрылась относительная беспомощность разума, готов его списать в архив за ненужностью.
Все эти особенности ПРОЕКТА дают нам довольно ясное представление о его авторе. Существованием дирижёра, на которого нельзя указать пальцем или поймать его за руку, объясняется и лёгкость, с которой «правильные» варианты матриц отбираются и транслируются. По-видимому, в ПРОЕКТЕ используется та же технология, с помощью которой человеку прививается всякий грех. Эта технология подробно описана в христианской аскетике. Сначала приходит искусительная мысль - прилог. Человеку подбрасывается та или иная матрица ПРОЕКТА. Человек обращает на неё внимание (на языке аскетики это называется «сочетанием»). Следующий этап: человек примеряет матрицу к существующей у него системе взглядов. Это уже - действие собственной воли человека, поэтому аскетика называет это «соизволением». Если матрица признаётся человеком уместной, то он оказывается вовлечённым в ПРОЕКТ, и его сознание будет использоваться для совершенствования и дальнейшего транслирование этой матрицы.
Вернёмся к категориям прометеевского сознания, они же образуют ценностное ядро и содержание ПРОЕКТА. Вот они: творческая самореализация, ощущение индивидуальной самотождественности, провокация реальности, презрение к отвергаемым ценностям, свобода, успешность, скепсис, новизна, динамизм. Здесь они определены немного иначе, чем в главе «Прометей и ПРОЕКТ». Новые формулировки полностью оторваны от мифа, они намеренно модернизированы, и всё же преемственность сохраняется.
Прометеевский заряд никуда не делся. Происшедшие изменения могут быть описаны двумя взаимосвязанными процессами. Во-первых, по мере разрушения социальных структур ПРОЕКТ всё больше переходит на уровень индивида. Новое звучание категорий как раз отражает индивидуализацию их восприятия. И, во-вторых, наблюдается автономизация матриц ПРОЕКТА. Потеря общего ценностного пространства привела к тому, что ценности прометеевского сознания больше не образуют комплексов, каждая из них существует и транслируется автономно. Задача ПРОЕКТА - пропагандировать эти матрицы сами по себе, а уж какую конструкцию из них соберёт индивид в своём сознании, - это его личное дело.
Следующим, и последним, этапом ПРОЕКТА является разрушение самого понятия ценности. Ценности должны исчезнуть. Для индивида, достигшего прометеевского идеала, все возможные выборы должны стать однозначными. Постпрометеевский человек не будет иметь предпочтений, любой выбор, который он сделает, не должен быть мотивирован. Единственная приемлемая мотивировка - свобода произвола творческой личности. Это мыслится как состояние абсолютной свободы, достигнутое богоподобие, и даже больше. Бог ограничен тем, что Он благ; человек, оказавшийся «по ту сторону добра и зла», не знает подобного ограничения. Лишённый ценностей, он внеморален. Для него нет этики. Нет и эстетики. Всё взаимообращаемо: добро и зло, прекрасное и безобразное существуют не сами по себе, а лишь применительно к ситуации в соответствии с желанием этого «нового» человека.
Подготовлено в сокращении
Андрей Карпов
http://ruskline.ru/analitika/2012/11/02/prometeevskij_proekt_chast_5/
