Н. Б. – С радостью приветствую у нас в студии Ирину Васильевну Анненкову, доктора филологических наук, профессора кафедры Стилистики русского языка факультета Журналистики Московского Государственного Университета. Мы будем говорить о нашем родном языке и литературе. Как бы вы могли охарактеризовать состояние русского языка и литературы сегодня?
И. А. – Если говорить о состоянии русского языка, то я всегда была оптимистом на этот счет. У нас сильный и богатый язык, у него мощная внутренняя система. Он умеет перемалывать всё то инородное и ненужное, что регулярно на протяжении существования нашего народа вливалось в него. Сейчас меня беспокоят две серьезные и существенные проблемы, которые связаны с нашей повседневностью. Медиа нас практически поглотили, нужно смотреть в глаза этой проблеме. Через различные типы медиа мы потребляем ту информацию, которая предлагается и СМИ, и социальными сетями. Даже городское пространство сильно медиатизировано. Мы видим электронные сообщения, бегущие строки на общественном транспорте, остановки тоже имеют электронное табло и т. д. Мы постоянно находимся в цифровом медийном пространстве. Сегодня оно стало изобразительным – людям предлагаются картинки, смайлики и т. п. Но все-таки язык и речь превалируют. Это тот основной ядерный ресурс, с помощью которого осуществляется и общение, медиа-коммуникация, и информирование людей. Если нам покажут какую-то фотографию без комментария, она окажется интерпретирована нами не так, как хотят донести те, кто её опубликовал. Пока что язык является главным носителем смыслов, которые нам предлагает медиапространство. Сегодня мы часто встречаемся с нерусской речью. Есть несколько источников этой нерусской речи. Первая причина – это не очень высокая речевая грамотность тех, кто нам предлагает различные тексты. С этим можно бороться. Мы способны это отсекать на личностном уровне, если сами являемся грамотными и учим грамоте наших детей. Пример: «На месте событий родные погибших рассказали, что Василий Федорцев вместе с семьей только что вернулся из отдыха с югов». Это типичная речевая ошибка, связанная с просторечием. Это грамматическое просторечие, потому что здесь неправильно предложено управление. Но мы всё равно понимаем, что это неграмотно. Мы знаем это, потому что получили хорошее образование в школе. Это на уровне школы и семьи. Мы можем это отсекать.
Н. Б. – Это хотя бы связанный текст. В соцсетях сегодня общаются бессвязно.
И. А. – Соцсети имитируют межличностную коммуникацию. Эта несвязность предположена тем, что мы в своей обычной речи, когда общаемся на бытовом уровне, тоже иногда обмениваемся несвязными предложениями. В языкознании есть понятие высказывание как минимальная единица именно речи, а не языка. Классический пример: «Вам с сахаром или без?» Предлог «без» – это полноценное высказывание, потому что у нас уже есть коммуникативная ситуация. Мы можем помогать себе мимикой и жестами. В этом смысле соцсети как бы имитируют такой тип общения. Но дело в том, что нерусская речь, нерусское предложение сегодня предлагаются нам в качестве вывески на новостных сайтах-агрегаторах. Это связано с тем, что сегодня очень большую долю новостных материалов составляют так называемые роботизированные тексты. Это тот самый процесс цифровизации, о котором нам активно рассказывают. Мы с вами его наблюдаем на уровне этих текстов-агрегаторов.
Н. Б. – Агрегатор – это портал или какой-то сайт, который аккумулирует те или иные новости.
И. А. – С помощью вашего электронного устройства вы ищите новости, например, в Яндексе или через Рамблер. Вы входите на основную страницу и первое, что у вас есть – это строчки с новостями. Первое предложение – это всегда какая-то новость. Новости даются нам короткими фразами. Бывает, что открываешь новость, и там сразу несколько источников. Ты начинаешь читать и понимаешь, что это не по-русски. Компьютер за секунды обрабатывает гораздо большее количество информации, чем человек. Хотя мозг человека мощнее любого компьютера. Компьютер молниеносно обрабатывает информацию, выкапывает нужные информационные сообщения и быстро создает новость. Робот – это математический алгоритм, который создан для того, чтобы писать те или иные тексты. «Об этом сообщил бывший депутат Верховной Рады Алексей Журавков в Facebook. Порядок слов современного сайта-агрегатора нерусский, потому что должно быть написано «об этом в Facebook». Детерминант предложения, который относится ко всему предложению, должен стоять таким образом, чтобы было видно, что он ко всему предложению относится.
Н. Б. – Помимо всего прочего смысловой центр здесь нарушен.
И. А. – Конечно. Предложений, которые страдают на уровне порядка слов, сейчас очень много. В русском языке нет свободного порядка слов. Порядок слов – это грамматика. Человек привыкает к такому типу конструкций предложения. Предложение – это синтаксическая конструкция. Синтаксис – это грамматика языка. Я не боюсь лексических заимствований, потому что мы за счет словообразования и грамматики перемалываем эти заимствования. Грамматика – это то, что наиболее консервативно в любом живом языке. Это то, что почти не поддается разрушению. Грамматика сформировывается и существует таким образом на протяжении столетий. Утрата падежей – это достаточно длительный процесс. Мы видим эту утрату. «В Измайлове» – мы сейчас так не склоняем. Может быть, здесь какой-то объективный процесс, хотя мне это не нравится. Молодёжь уже не любит «в Бутове». Грамматика – это каркас языка, именно в грамматике заложена ментальность народа, который говорит на этом языке. Слом грамматической структуры – это неизбежный слом ментальности. Мы можем говорить о себе, что нам холодно или жарко бессубъектно: «Мне холодно». Фактически холод является главным действующим лицом, хотя грамматически тут нет никакого лица. На английском или итальянском языке вы не можете это сказать. Дословно переводя, вы скажете: «Я холодный, - или же: - Я замерз». На русском мы можем сказать: «Я замерзла. Мне холодно». Это будут разные представления о холоде. В этом смысле грамматика русского языка «неяцентричная». Для русского человека гораздо важнее люди и мир вокруг него. Грамматическое строение предложения отражает наше определенное представление о мире. Еще пример: «Сбербанк нашел виновного в утечке данных сотрудника». Данные сотрудника утекли куда-то? Речь ведь идет о том, что нашли человека, который якобы способствовал тому, что произошла утечка данных клиентов Сбербанка. Предложение так построено не потому, что его составили неграмотные люди, это роботизированный текст создал такую конструкцию, нерусскую с точки зрения грамматики. Это промой порядок слов – субъект действия, потом объект действия, а всё остальное в конце. В русском языке так нельзя. Размещение каждого слова в предложении меняет смысл этого предложения. На мой взгляд, сейчас это серьезный вызов нашему языку. Очевидно, что алгоритмы пишут не по алгоритму русского языка, эти тематические модели. Возникает гораздо более серьезная проблема, чем вызов нашему языку. Программы пишут математики. Как правило, программы пишут на Запада в англосаксонском мире русские, китайцы и индусы. У них более развит математический интеллект. Они уже нацелены на то, что должны писать эти алгоритмы для нашего языка, опираясь на алгоритмы английского языка. Это уже не просто проблема утечки мозгов. Сами того не сознавая, они работают на разрушение нашего языка. Это будет происходить достаточно долго, но этот процесс запущен. Наши математики должны обратиться к правительству, к президенту с предложением создать алгоритмы под наш русский язык для наших СМИ. Это очень серьезная проблема.
Н. Б. – Вы доказали, что эта проблема существует. Я никогда об этом не задумывался, потому что подобные вещи как-то проходили мимо меня. Написана первая строка коряво, ну и ладно. Получаешь новость, сам её обрабатываешь, интерпретируешь и передаешь в эфир.
И. А. – Это вы можете интерпретировать, а дети, которые сейчас учатся в школе, уже не смогут её интерпретировать.
Н. Б. – Что касается детей и всех остальных – я ужасаюсь, когда люди начинают письменно излагать свои мысли. В чем бы это ни заключалось. Мне кажется, что сегодня приведение своих мыслей в письменном виде – это недостижимая для многих задача. Люди не могут справиться даже с самым простым текстом без ошибок. Не знаю, как современные учителя в школах открывают тетради, где ученики что-то пишут. В Интернете то же самое. По-моему, это задача №1. Мы говорим о грамматическом строении предложения. А как же словообразование или написание даже самых простых слов? Какие показатели дал прошедший тотальный диктант? Как люди вообще ещё отваживаются что-то писать. А уж про соцсети я и не говорю.
И. А. – Люди сейчас любят использовать смайлики. Мы общаемся в мобильной системе очень много – надо написать, ответить. Иногда просто нет времени отвечать, человек отправляет смайлик. Но это влечет за собой примитивизацию мышления. Дети иногда говорят мне, что я неправильно смайлики отправляю, они имеют другое значение. Отвечаю: «Я это делаю интуитивно». Нет, всё регламентировано. Я эту регламентацию не знаю, отправляю смайлики по наитию. Оказывается, здесь тоже есть жесткая фиксация. Нам предлагают только одну модель поведения. Что касается написания текстов – это очень серьезная проблема. Учителя зажаты в рамки программ, которые им предполагаются, в рамки электронных дневников и бесконечной отчетности. Но ничего лучше сочинения и изложения никто ещё не придумал. Я спокойно отношусь к орфографическим ошибкам. Но умение выразить свою мысль – это самое важное. Всё равно ты устно мысль так не выразишь, как на письме. Потому что ты научишься устно красиво излагать свои мысли, если ты смоешь их сначала письменно сформулировать. Устная бытовая речь не предполагает выражение глубоких мыслей. Устная научно-учебная речь, когда ученик выходит к доске, предполагает продумывание своей речи, а может быть даже предварительное написание и заучивание текста. Почему всегда написание шпаргалок поддерживалось? Человек все равно записывает текст. Когда ты пишешь, ты мыслишь вместе с рукой. Иногда у тебя мысль убегает вперед. С клавиатурой всё иначе. Вырисовывание буквы позволяет нам и орфографию подтягивать. Каллиграфия – это особая дисциплина, которая дисциплинирует и ум в том числе. Способность работать, организовать себя – каллиграфия тоже этому способствует.
Н. Б. – Здесь есть и психологический аспект. Человек, который пишет связный текст, большой и осмысленный текст, должен как-то себя представлять в социуме. Во всяком случае, не бояться выразить себя, свою личность и свои мысли. Часто существует заниженная самооценка, чтобы специально не выделяться. Некоторые люди напускают на себя личину литературного юродства и намеренно выражаются каким-то сленгом, языком субкультуры. Они настолько «преуспевают» в этом, что не могут потом вернуться обратно.
И. А. – Это тоже серьёзная проблема. Я могу на себе привести пример, как молодежный сленг подминает под себя. Очень хорошо помню время, когда появилось слово «тусовка». Это конец 80-х годов. Меня от этого слова колотило. Я тогда была студенткой. Сегодня же я это слово употребляю. Жаргонизм меня победил. Это слово мне неприятно, но я не могу сказать, что только с отрицательной коннотацией его употребляю. Не знаю, как это произошло. Я стала это делать уже во взрослом возрасте, когда у меня появились дети. Очень долго не принимала это слово. Но есть слова, которые совершенно неприемлемы. И я не исключаю, что они меня победят.
Хотела бы вернуться к городскому пространству. Ехала недавно в машине по Чистопрудному бульвару мимо театра «Современник». И там электронное табло на остановке, 3 латинизированные строчки. Думаю, сейчас появится строка на русском языке. Ничего подобного. Все 3 надписи были сделаны только на латинице. Поскольку я читала материалы многих публицистов о том, что в метро идет дублирование на английский язык, что таблички с указателями латинизированы, то понимала, что это серьезная проблема. Но что не было надписи на русском языке и была только латинизированная – такого я до этого ни разу не встречала.
У нас есть Федеральный закон «О государственном языке Российской Федерации». Статья 1, пункт 2: «Статус русского языка как государственного языка Российской Федерации предусматривает обязательность использования русского языка в сферах, определённых настоящим Федеральным законом, другими федеральными законами…». В эти сферы входят в том числе надписи на магазинах, на остановках и т. д. Это всё городское пространство, это всё входит в понятие обязательности употребления русского языка. Власти, которые такое допустили, нарушают закон о государственном языке Российской Федерации. Это горазд более серьезная проблема. То, что в метро остановки дублируются на английском языке, это избыточно. Но сначала ведь на русском станции объявляются. То, что у нас есть указатели к музеям и театрам мелким латинизированным шрифтом – пожалуйста, пусть это остается. Хорошо, что у нас много туристов. Но то, что для жителей города, носителей русского языка правительство Москвы предлагает нам отсутствие существенно необходимой надписи, например обозначение остановки. Наш плюс в том, что мы легко ориентируемся в латинице. Кириллица в этом смысле небесный подарок для нас. Попроси любого иностранца прочитать что-то на кириллице, он не сможет. А мы очень быстро транслитерируем. Мы можем играть с этим в пределах нормы. В свое время появились авоськи. Они стали модными на Западе. Там слово «авоська» писалось латинизировано. Мы можем играть и аргументировать с помощью этого приема, но полностью замещать этим русскоязычное название – это преступление против нации, нарушение закона о государственном языке. Люди, которые за это болеют, должны консолидировано обращаться по поводу этого с петициями к институциональным структурам. Они должны услышать нас, потому что все мы являемся гражданами России. Они предлагают нам жить в этом нарушении. Эта проблема для меня сейчас тоже очень существенная. Я всегда к этому относилась достаточно спокойно, но это перешло в городское пространство. Так быть не должно. Если будут какие-то отклики от читателей, я готова поучаствовать в этом процессе.
Н. Б. – Уныние – это очень страшный грех. Но ведь мы говорим, в каком состоянии сегодня русский язык и литература. Что такое русский язык сам по себе? Это носители, среда и тексты. Язык не живет без этого. Тексты уходят – у нас не читают, библиотеки делятся с фондами и фонды распродают, насколько мне известно, исчезают книжные магазины. Что-то издается, но очень маленькими тиражами. Носители уходят в силу физиологических причин. Агрессивная среда пожирает остатки языка, литературы и культуры. Мы не говорим сегодня о той пошлой псевдолитературе, которой наводняют прилавки и закрывают ей оставшиеся сокровища нашей литературы. Мы не можем показать нашим детям необходимость чтения классической литературы. Чем мы можем мотивировать это? Я не знаю. Только тем, что они будут грамотно писать сочинения, изложения и диктанты, будут грамотными и культурными людьми. А зачем?
И. А. – Всё компетенциями заменяется. Я работаю со студентами, с молодежью. Вижу, что в большинстве своем они все-таки нацелены не столько на информирование, сколько на получение знаний. Знания невозможно получить из обрывочных информационных сообщений. Хотя сегодня Интернет предлагает не только информацию, но и знания. Но я вижу, что у молодежи есть очень чуткое понимание того, с чем к ним пришел взрослый человек. Если ты пришел с архетипами своей национальной культуры и предлагаешь это студентам в процессе может быть и не очень связанной с этим лекции, они очень откликаются. Они могут спорить, предлагать в противовес американизированную культуру. Но где-то на уровне генетики все равно что-то заложено. Если мы будем им это предлагать, молодежь будет на это активно отвечать. Когда мама и папа читают стихи, сказки, поют русские песенки, употребляют пословицы и поговорки, у ребенка это откладывается на подкорке. Тогда человеку будет радосто узнавать в сложном тексте то, что он узнал на уровне слуховой и музыкальной памяти, когда ему в младенчестве что-то читали и рассказывали. Культурные коды заложены в нас. У Толстого есть замечательный эпизод, когда Наташа Ростова танцует. Откуда это у графини, которая была воспитана иностранцами? В человеке всё равно это есть, оно живет в нем. Какие тексты мы будем предлагать ребенку, такие он и будет читать. Детей и молодежь необходимо знакомить с классической литературой любыми способами. Большинство современной молодежи «Войну и мир» не прочитало, это очевидно. Давайте тогда покажем им медиапродукт, кино Бондарчука. Возможно, что ребенок на это откликнется. А там в кино замечательный русский язык! Мы сейчас должны использовать весь пласт, который наработали во всех аспектах нашей культуры – это письменные тексты, кинотексты, аудиотексты. Мы должны предлагать ребенку все эти наработки. Культура – это такой продукт, который требует насилия над тем, кому эту культуру предлагают. Конечно, ребенку интереснее в футбол поиграть или в гаджете посидеть. Это легче и родителям. Проблема в том, что мамы и папы не общаются с детьми, не разговаривают с ними. Мама вместо того, чтобы катить коляску и агукать с ребеночком, переписывается или в наушниках с кем-то разговаривает. А малыш сам по себе. Как он начнет социализироваться, как он начнет формировать свой речевой аппарат? Ребёнок должен наблюдать, как работает речевой аппарат его мамы. Когда у меня родилась младшая дочь, моя мама решила начать изучать французский язык. Ей это давалось очень непросто. И тут она заметила, как моя дочь смотрит ей в рот, когда она говорит что-то, и шевелит ртом. Мама поняла, что какой для ребёнка большой труд приспособить свой аппарат под тот язык, на котором с ним общаются. Поэтому мы должны общаться друг с другом. Если мы уйдем в экран, то ничего хорошего из этого не выйдет. Русский язык превратится в бесконечные смайлики. Язык – это носитель ментальности народа. Язык – зеркало души народа. Мы на пути к лишению своего собственного языка, к лишению тех сокровищ, которые у нас есть – грамматической структуры, графической структур. Это очень серьезные вещи, фактически разрушение нации. Мы должны сохранить межличностное общение на уровне семьи, школы, университета. Высококультурный речевой слой все равно останется тонким, но хотелось бы, чтобы хотя бы средние представления о речевой культуре были у большинства людей. Это возможно, если мы общаемся, водим детей в хорошую школу, где есть русский язык и литература, где этому уделяется должное внимание, если мы читаем и учимся писать. Надо писать сочинения и изложения, соревноваться с друг другом, например.
Н. Б. – Я согласен с вами. Но как подумаешь, какой регресс у нас произошел на радио «Радонеж». Я сужу по нашему ареалу. Какие были авторы, как они общались, как они говорили! Каждая передача была практически лекцией, образцом русской качественной литературной речи. Это были люди из разных страд – священники, историки, богословы. Отношение к слову было совершенно иным. Журналисты подчас виновны в отрицательных изменениях нашей языковой культуры. Они создают медиакартину мира, им верят, их слушают, им подражают. Во сколько раз более виновны те, кто наполняют новостные сайты. Это же всё словесный мусор, который рождается каждый день. Мы уповали на скорый коллапс Интернета, но этого не происходит. Русский язык и литература медленно умирают. Я возлагал большие надежды на то, что новый Министр образования совершит какие-то властные мероприятия, которые позволят нам быть наплаву. Но этого не происходит в силу тех или иных причин.
Вы уже сказали о семье. Семья – это малая Церковь. Сегодня она составляет хорошую здоровую альтернативу даже большой Церкви, тем более что мы видим, какие потрясения испытывает церковная жизнь. В семье должно происходить всё лучшее. Какие-то отрадные сведения есть о наших студентах?
И. А. – Они замечательные. Я очень люблю студентов. Как обычно, есть и лоботрясы, и трудолюбивые, и золотая середина. Но это было и в советское время, и в дореволюционной России. Они все очень мотивированны, хотят учиться, хотят получать знания. Студенты радостно открывают для себя новое. Я определяю свою жизнь как служение родине. Не могу сказать, что большинство из них может словесно выразить: «Я буду служить родине». Они хотят реализовать себя как личности. Большинство из тех, кто приходят на факультет журналистики, хотят писать. Многим студентам кажется, что они изменят что-то к лучшему в нашей жизни своей деятельностью. Пусть они остаются в этой иллюзии, это очень хорошо. Жизнь вообще из мифов состоит. Пусть это будут созидательные мифы. Желание изменить что-то к лучшему – это тоже миф. Среди студентов много начитанных детей. Не могу сказать, что это массовое явление. Но есть дети, которые много читают, которые классику читают. У меня всегда есть культурно-исторический ликбез на занятиях. В последнее время я спрашивала: «Это читали? А это читаете?» Отвечают, что всё перечисленное прочитали. 15 лет назад такого не было. Сейчас студенты стараются и учатся. Другое дело, что программы, которые им предлагают, усечены. Тот список, который им предлагается, примерно 2 раза меньше, чем тот, который читали мы. Это не значит, что они не хотят прочитать что-то ещё, но у них нет возможности. Им предлагают какие-то предметы, которые им в жизни никогда не пригодятся. Им предлагают какие-то тексты, которые не стоит читать, потому что они некачественные. Студенты это чувствуют, но им же другое не предлагается. Учебники написаны чудовищным языком. Возникают сомнения по поводу того, владеют ли авторы учебников русским языком. Это отдельная тема. Даже у преподавателей часто язык корявый. В университеты надо тоже не всех подряд брать. Нужно, чтобы люди умели показать себя качественно пишущими и качественно говорящими. Это больная тема.
Н. Б. – Во всем должна быть мотивация. Какая мотивация должна быть для того, чтобы правильно литературно по-русски выражаться, писать и т. д.? Если человек не любит Россию, не любит её историю и её литературное наследие, тогда ты его никаким образом не заставишь быть в этой языковой среде. Нужно любить литературу, нужно любить нашу историю, нужно любить Россию. Мы все служим родине. Почему? Мы не объясняем это, мы не артикулируем этим. Это чувство присуще каждому русскому человеку, потому что у нас есть родина. Не понимаю ваш довольно пессимистический прогноз, что мы не можем ничего изменить. Пройдет это смутное время. Не только Россия столкнулась с этим сегодня.
И. А. – Я как раз хотела об этом сказать. Проблемы, связанные с языком, есть во всех странах. Англичане это очень остро ощущают. Потому что владение английским языком на примитивном уровне влияет на качество речи носителей английского языка. Они вынуждены приспосабливаться под туристов, понаехавших студентов-иммигрантов, чтобы те их понимали. Англичане часто и открыто об этом говорят.
Вы сказали о любви к родине, литературе, культуре. Но если ты не выходил в поле, в лес, если ты не поднимал голову в русское небо и сердце у тебя не сжималось, значит ты не будешь хотеть читать на русском языке. Урбанистическая культура сегодня очень унифицирована. Она не предлагает интеграцию. Ребенка нужно вывозить – он должен видеть корову, овечку, собачку, должен ходить за грибами. Следует навестить бабушку, если она живет в деревне. У человека должна быть природная связь с тем миром, в котором жили его предки. Родителям следует рассказать ребенку, где похоронены его прабабушки и прадедушки, сводить на кладбище. Если подростка в 15 лет не познакомили с Есениным, если он не почувствовал ту боль и надрыв, которые были у поэта в связи с утратой родины, которую он знал, с его детством, то ребенок и потом не поймет, что такое Есенин. Когда я приезжаю в родовые места Орловской области, то смотрю в эту даль на холмы, леса, и сердце сжимается. Я так люблю родину и так люблю русский язык! Мне хочется только на нем говорить, только о нем думать. Здесь всё взаимосвязано. Наши предки осваивали всю эту огромную территорию в том числе и с помощью русского языка. Он совершенствовался, существовал в разных формах. Если ребенок путешествует по своей стране, а не только за границу, если он знает свою страну, ему совершенно иначе открывается мир его культуры. Если же он всё время сидит в наушниках и у него там только англоязычная музыка, то будут проблемы. Студенты постоянно сидят в наушниках, слушают песни на английском. Но начинаешь с ними разговаривать, и что-то в них откликается на русскую поэзию, на русскую литературу, на критику современных русскоязычных СМИ. Ещё не всё потеряно. Понимаю, что есть какие-то необратимые процессы. Мы можем их затормозить, можем оставить тот клад, который нам достался от наших предков. Я не пессимист, оптимистично смотрю в будущее.
Н. Б. – Мы всегда должны помнить, что последнее слово за Богом. Что бы мы ни творили, каждый должен отдаваться целиком и полностью этому делу и уповать на милость Божию. Потому что Господь может все изменить мгновенно.
И. А. – Нас с вами Бог поставил на конкретное место. Мы должны честно и ответственно делать свое дело. Нам следует понимать, что мы оставим нашим потомкам. Таким образом мы выполняем волю Божию. Мы оказались в этом месте, нам даны такие знания и умения.
Н. Б. – Это прекрасно. Хорошо, если наши дети будут осмысливать то, что происходит в сегодняшнем мире, отличать добро от зла, видеть мир таким, каким он является с точки зрения промысла Божиего. Даже взрослому человеку тяжело сегодня сохранить здравый смысл, смотря на то, что совершается. Есть из-за чего паниковать – рушатся смыслы.
И. А. – У нас нет институтов, которые порождают смыслы, важные для народа. Значит эти функции должны взять на себя люди. Радио «Радонеж» вс- же порождает смыслы. Когда профессор приходит в университет, он тоже должен генерировать смыслы для студентов. Это сейчас одна из важнейших задач. Генерировать эти смыслы надо на русском языке. Поэтому я против бесконечных публикаций на английском.
Н. Б. – Несколько слов мы должны сейчас сказать в защиту Интернета. Несколько лет назад я открыл для себя прекрасные курсы удаленного образования на потрясающем ресурсе «Открытое образование». И к вопросу о наушниках и англоязычной музыке. Каждый неленивый человек может получить невероятное удовольствие от общения с той или иной лекцией, которая представлена чуть ли ни в 460 направлениях «Открытого образования» совершенно бесплатно. Интернет – это кладезь для тех, кто умеет им пользоваться. Там можно получить хорошую жизненную и культурную подготовку.
И. А. – Интернет требует проявления воли, чтобы он не засосал человека.
Н. Б. – Тем более в условиях нашего ограниченного времени. Время как-то ускользает от нас. Вы это замечаете?
И. А. – Конечно. Это связано с колоссальными потоками пустой мусорной информации. Не вся информация нам нужна. Мы либо поддаемся и поглощаем ее, либо она нахально на нас обрушивается. И время всё же сжимается. Мы должны об этом помнить. Вроде бы продолжительность жизни растет, а человек успевает сделать гораздо меньше. В 20 лет Александр Невский уже выигрывал сражения, а у нас мальчики за мамину юбку держатся. Мы не ценим время. Оно сжимается не только явно физически. Оно сжимается ещё и потому, что мы его не ценим. Мы часто растрачиваем время впустую, делаем не то, что должны бы были делать в нашей жизни. Это было всегда в людях, но сегодня это как-то спрессовано стало. Когда я была студенткой, у меня возникло ощущение, что время утекает сквозь пальцы. Потом это как-то ушло. Затем опять вернулось. Но сколько бы времени нам ни было отпущено и как бы стремительно время ни двигалось, у нас есть задача войти в Царствие Небесное, спастись. Все наши действия идут нам во спасение или же в погибель. Мы ошибаемся, грешим, совершаем не всегда благовидные поступки. Милость Божия и любовь Церкви, которую нам заповедовал Господь, исцеляют нас. Мы не можем изменить физическое сжатие времени, но можем осознавать себя как людей в этом времени. Мы родились в это время, оно такое. Нам необходимо жить, любить и работать в этом времени. Больше у нас вариантов нет. Мы не можем ничего изменить в этом смысле. Человек не меняется от Адама и Евы, он с теми же страстями. Сегодня нам всё это дается в открытую. От этого кажется, что всё заполнено только негативом. Его очень много на нас изливается. Мы боремся с этим негативом внутри себя и внешне, тратим на это усилия и время.
Н. Б. – Один из наших авторов сказал, что мы во многом живем в придуманном мире. Мы сами его придумали – мир Интернета, мир электронного общения, мир социальных сетей. Всё это придуманный мир. Мы уже не можем без этого. Многие не только живут, но и работают там, связаны по рукам и ногам обязанностями по отношению к своим близким и сотрудникам. Нельзя это просто выключить. Я всегда был далек от теорий заговора и прочих вещей, которые с этим связаны. Но сегодня все понимают, что именно в России в XXI веке разыгрывается какой-то невероятный эксперимент по тому, прорвемся мы или нет в духовном плане. Когда смотришь на возрождение Церкви, на попытки вернуть духовность в наше некогда обезбоженное общество, на те невероятные свершения в области исторической науки, которые сделали наши современники, складывается впечатление, что сегодня мы находимся на передовом рубеже во всех областях- ив области русского языка, и литературы, и нашего Православия, которое сегодня испытывает нападки со стороны всех возможных врагов. Нам нужно выстоять, нужно пережить ещё немножко. Всё изменится. Это дает некую надежду. Милость Божия совершается. Недавно я встречался с Александром Огородниковым. Наша беседа была невероятной. Я никогда не встречал человека, который настолько пропитан ощущением близости Господа и любовью к людям. Это явно избранный Богом человек. Он с такой сострадательной любовью говорил обо всем, что его окружало в жизни! Я подумал, что если каждый из нас, немного приоткрыв свое сердце, ощутит эту Божию любовь, тогда всё вокруг изменится. Давайте будем немного более серьезно относиться к своим обязанностям и любить Россию, любить наш дом, любить свою семью и ближних. Господь поможет нам.
И. А. – Если нам дать спокойно жить, то мы покроемся мхом. Мы должны постоянно жить в состоянии духовного напряжения для того, чтобы не стать замшелыми. Это очень трудно. Но давайте посмотрим на нашу историю. У нас практически никогда не было спокойствия. Даже если было спокойно в центре, где-то на окраинах что-то бесконечно бурлило. Обретение внутреннего покоя на фоне всех катаклизмов, которые есть, умение быть внутренне спокойным вопреки всему – это трудно. Не надо бояться. Нужно жить, любить людей, свою родину.
Н. Б. – Слава Богу, что у нас есть небо на земле, как говорил митрополит Трифон Туркестанов, церковь, куда мы приходим и полностью сливаемся там с вечностью. Сегодня это доступно каждому.
Русский язык живет, побеждаем, имеет своих последователей. Русский язык – это генетический код, который присутствует в нас.
И. А. – Язык определяет модель нашего поведения. Он воздействует на нас, определяет, идти нам налево, направо или прямо. Это русский язык.
https://radonezh.ru/2022/07/20/russkiy-yazyk-eto-ne-tolko-slovo-no-i-duhovnoe-prostranstvo
