Прежде чем манифестировать те или иные положения государственной идеологии будущего, необходимо сделать оговорку, что функциональная идеология не изобретается, а выявляется на основании исторического опыта бытия соответствующей общности. Не все привлекательные идеологемы могут для этой общности подходить, а многие и вовсе будут иметь для неё разрушительные последствия. В этом отношении идеология будущего неразрывно связана с модификациями государственной идеологии в прошлом. Но именно модификациями – для сохранения ценностно-смыслового ядра при коррекции формы и акцентировке деталей сообразно с вызовами настоящего и будущего.
После этой оговорки далее возникает вопрос о методологии, выборе подходов для определения ценностно-смысловых компонентов формирования (или точнее – пересборки) идеологии России. Подходы, безусловно, могут быть различными, и я в этом наборе возможного выбрал подход дихотомический. Выбор в пользу этого подхода связан с тем, что существует (во всяком случае, в патриотическом спектре) консенсус в отношении определения негативной повестки, того, что нам не нравится, что является неприемлемым и представляется угрозой. Но при этом единства в понимании позитивной повестки, нашего ответа на вызовы, увы, нет.
Между тем, любая система исходно выстраивается на антитезе – добро – зло, хорошо – плохо. Без договорённости исходной, что есть добро и зло, невозможно ни выдвижение действенной идеологии, ни осуществление общественной сборки в целом. В нашем случае есть очевидное понимание, что есть зло для России. Добро же антагонистично злу. Определение зла выводит в логике дихотомического подхода на позитивную повестку – образ добра.
Существуют определённые угрозы для России и мира, осмысливаемые метафизически как путь гибели. На эти угрозы необходимо дать такой же метафизический ответ, предложив альтернативу – путь жизни.vtb.ru
Формула консолидирующей идеи
Итак, основные пять вызовов, ответом на которые должна стать новая идеологическая консолидация (и при условиях эскалации конфликта, которого, по-видимому, не избежать – мобилизация) российского общества.
Первый вызов – глобальное доминирование и мировое господство как конечная цель этого доминирования, что идеологически продвигается через космополитизм и низкопоклонство перед Западом. Второй вызов – расчеловечивание человека, индивидуализм и постиндивидуализм. Обобщённо эти угрозы можно выразить через понятие наступления «антицивилизации». Третий вызов – идеология расового и цивилизационного превосходства, новая фашизация мира. Четвёртый вызов – глобальный рынок, рыночный человек, капитализм и посткапитализм. Пятый вызов – технологические и ресурсные (в рамках существующей системы) преимущества противника.
Как отвечать на указанные вызовы по логике дихотомического анализа? Глобальному доминированию противопоставляется мир цивилизационного множества, мировому господству – россиецентричная альтернатива мирового устроения как выход из колеи отношений «господство – подчинение». Альтернативой расчеловечиванию должно стать обращение к Традиции и выдвижение ориентира нравственного государства. Идеологии расового и цивилизационного превосходства может быть противопоставлена модель симфонии народов, мира миров, то, что в разработках Изборского клуба заявляется в качестве модели «Русского Ковчега». Антитезой глобальному рынку и рыночному человеку должен стать строй альтер-капитализм, основанный на принципах солидаризационного развития и приоритета духовного над материальным. Ответом на технологические преимущества противника может стать русский ответ соединения технологического и духовного развития, что даст синергийный эффект и в итоге – преимущества перед противником.
Как это всё можно выразить посредством формулы? В поиске такой формулы целесообразно обратиться к прошлому России. Ответы, аналогичные предложенным выше, уже давались в российской истории. Но они не давались целостно, будучи акцентированы в разных исторических модификациях на разных сторонах русской альтернативы. В этой недовершённости и состояли причины катастроф: гибели в двадцатом веке вначале Российской империи, а потом СССР, а ранее – Древней Руси и Московского царства. Отсюда и формула – Россия царская + Россия советская. Этот синтез позволит выйти на новый уровень идеологического строительства, станет локомотивом нового русского прорыва. Можно эту формулу выразить и иначе: Развитие с опорой на Традицию.
Почему идеология должна строиться по принципу альтер-враг?
Почему именно предложенная версия идеологии наиболее правильна и целесообразна для России? Потому что любое встраивание России в нероссийские, не соотносимые с её цивилизационной сущностью проекты ведёт страну объективно к гибели. Итогом идеологического инжиниринга будет летальный исход. Россия в глобальной системе Запада, Россия постмодерна, Россия националистическая, Россия капиталистическая, Россия технологически неразвитая – в любом из этих вариантов исход – смерть России. Все эти версии есть в действительности версии идеологии Анти-России. Соответственно, необходим русский реверс – обратный переход от Анти-России к России.
Россия находится фактически в состоянии войны. Кто-то скажет, что это Холодная война 2.0, кто-то – что это война цивилизационная, то есть исторически воспроизводимая на всей развёртке отношений Россия – Запад. Но если это война, то для того, чтобы в ней победить, необходимо знать, при каких условиях победа невозможна. Нельзя победить врага, во-первых – являясь частью системы врага; во-вторых, опираясь на ценности врага; в-третьих, играя по правилам врага. Отсюда вывод – для Победы необходимо, во-первых, создание собственной россиецентричной системы вне системы западноцентричной; во-вторых, манифестация идентичных российских ценностей, отличных от ценностей Запада; в-третьих, формирование собственных правил большой геополитической игры, дающих системные преимущества РоссииОтношение к прошлому, историософия России
Русская историософия видится как историческая развёртка Русского мессианизма. Это Русский катехон Средневековой Руси. Это Русский коммунизм, нашедший воплощение в советском проекте XX века. Как обозначить мессианский образ России сегодня: Русский ковчег, Русский космос, Русский сверхмодерн, Русская симфония. Но суть метафоры в одном и том же – Россия есть спаситель человечества, и в этом спасении её высшее предназначение. Мир катится в тартарары, Запад тянет его за собой в пропасть. Россия этому препятствовала исторически, вставая преградой на пути Запада, и она должна выступить в этом качестве и сегодня. Русский народ есть народ-освободитель. В своё время в социологических опросах это определение русского народа занимало первые позиции. И этот исторический образ следует акцентировать и в отношении прошлого, и вернуть его в актуальную повестку настоящего.
Образ общества
Какие модели общества навязываются западноцентричной матрицей современного обществоведения? В ряду этих моделей предложены, в частности, следующие образы: общество как объединение индивидуумов; общество как система цивилизованной конкуренции (продукт общественного договора); общество как сеть; общество как кастовость; общество как этническая автономия; общество как корпоративная пирамида. Все эти модели объединены общим для них принципом партикулярности – разделения целого на части.
Что мы можем этому противопоставить? То, о чём говорилось применительно к России ещё в дискуссиях славянофилов западникам – принцип русской холистичности, стремление к целому. Но цельность здесь не есть унификация, а соработничество (соработничество социальное и соработничество духовное). Образ, который в данном случае может быть предложен, выражен метафорой Н.В. Гоголя «Вся Россия – наш монастырь».
Модель общества как монастыря подразумевает четыре основные характеристики: во-первых, идеократизм (монастырская братия объединена общей идеей и верой); во-вторых, коллективизм (монастырь – это именно братство); в-третьих, этика труда (совместный труд есть этическая максима монастырской жизни, при недопустимости любой паразитарности); в-четвертых, автаркизация монастырского существования (определенная удалённость от мира и связанной с ним скверны).
Образ экономики
На определённом историческом этапе, связанном с утверждением системы капитализма, произошла фундаментальная подмена: экономика из средства становится целью. Утверждается экономикоцентричная модель общества. С ней оказывается сопряжена модель человека как «хомо экономикус». Капитализм неразрывен с моделью человека экономического, который при посткапитализме превращается и вовсе в человека-потребителя. Универсальной управленческой системой при капитализме и посткапитализме выступает менеджмент. Суть менеджиарской методологии сводится к формуле – максимум прибыли при минимуме издержек. Все должны зарабатывать деньги – врачи, учителя, чиновники. Деньги становятся предметом культа. Конкуренция и сопряжённая с ней рыночность рассматриваются при капитализме как нечто само собой разумеющееся.
Что этому можно противопоставить? Экономика должна быть переосмыслена как средство, а не цель. Она есть средство для построения духовноцентричного типа общества, а потому не может ставиться выше общественных идеалов. Из этого переосмысления логически производны следующие установки: приоритетность задач государственной безопасности и духовного развития перед потреблением и получением прибыли; государственное регулирование и планирование вместо философем рынка и конкуренции; перераспределение материальных благ в интересах всего общества, трудового народа. Важнейшим практическим шагом обеспечения государственной безопасности в экономической сфере является восстановление монополии внешней торговли. Речь не идёт о полной автаркии, невозможной, да и никогда в России не реализуемой, а о разумной, в интересах России автаркизации. Инструментом обеспечения этих интересов и станет монополия внешней торговли. Не случайно ведь Запад на Генуэзской конференции в качестве основных требований, помимо возвращения долгов и национализированных предприятий, требовал от Советской России именно отменить государственную монополию внешней торговли, понимая, что при ней страна сорвётся с крючка внешней зависимости.
Образ культуры
Главный вызов в сфере культуры видится в подвёрстывании её под глобальный рынок. Рыночная культура ориентирована на инстинкты, и в этом отношении является анти-культурой. Она легка в усвоении, сензитивна, отключает смысловую рефлексию, пробуждает тёмные стороны подсознания. Прямыми следствиями рыночной доминации в культурной сфере являются: во-первых, выстраивание культуры по принципу шоу; во-вторых, установка на гедонизм; в-третьих, пропаганда пороков; в-четвёртых, социальная и интеллектуальная дебилизация. Снятие системы табу, с выстраивания которой и начался процесс социогенеза, приводит в итоге к распаду социума и к расчеловечиванию человека.
Что этому можно противопоставить? Культуре, производной от рынка, возможно и целесообразно противопоставить культуру идеократии (культуру, производную от большой идеи, идеологического метанарратива). Культура должна быть переосмыслена как человекостроительство. А базовым вопросом для культуры должен стать вопрос раскрытия понимания добра и зла.Образ и тип человека
Глобализация выдвигает несколько ключевых антропологических метафор. Наряду с классическим для западной антропологии образом человека-индивидуума, буквально – атома, предлагаются и постклассические образы – человек как машина, киборг, и человек как конструктор. Весь этот дискурс встраивается в общий тренд трансгуманизма.
Что этому можно противопоставить? Целесообразно вернуться при определении этого противопоставления к русской модели человекостроительства, выражаемой в двух образах – человека как социальной личности и человека как образа и подобия Божия. Первый подход был акцентирован в советском идеологическом проекте и педагогике, второй имел в основе религиозный фундамент. Но оба они непротиворечивы друг другу, представляя разные стороны бытия человека – духовную и социальную, отношения с Богом и отношения с другими людьми.
Хуже всего было бы в ответ на вызов трансгуманизма занять оборону и держаться позиции о неизменности человека. Человек меняется, и отрицать это – значит проиграть дискуссию. Но следует определить: меняется как, и в каком направлении осуществляются изменения. И в этой постановке проблемы в качестве альтернативы трансгуманизму целесообразно выдвинуть идею преображения человека. Идея преображения соотносится с целевым ориентиром – идеей обо́жения. Не человек-машина, не человек-генетический-конструкт, не искусственный интеллект вместо человека – образы, лишённые духовного измерения, а духовная сущность, приближающаяся в своём развитии к нравственному идеалу.
Образ природы
По экспертным оценкам, Россия обладает примерно 22% мировых природных ресурсов, однако при существующей системе мирового и российского устроения все эти ресурсы не работают на Россию. Соответственно, система должна быть изменена таким образом, чтобы российская природа являлась основанием российского цивилизационного прорыва. Очевидно, что без перераспределения природной ренты не обойтись. Очевидно также, что от аномалии, закреплённой на конституционном уровне – частной собственности на природные ресурсы – необходимо отказаться. Надо вернуть существовавшее в советском правовом лексиконе понятие общенародная собственность, эквивалент собственности государственной. Это имеет принципиальное значение для раскрытия природы самого государства, и пояснения, что соответствующие ресурсы принадлежат не чиновникам и не государственным корпорациям, а народу России. Из восстановления понимания общенародной собственности будет логически следовать и императив защиты природных потенциалов страны государством и обществом.
Российское послание миру
В чём может состоять российское послание миру и возможно ли вообще такое послание? Послание возможно как путь иного. Уподобление другим, пусть даже считающимся успешными, к успеху не приведёт. Уподобляясь другим членам империалистического клуба, Россия может в лучшем случае поучаствовать в новом переделе мира (с невысокими шансами на успех), но не сформулировать мировую альтернативу.
Российское послание человечеству должно представлять ответ на два находящихся в мировой повестке вызова. Первый вызов состоит в выдвижении и практической реализации различных геополитических, цивилизационных, национальных и транснациональных проектов, сталкивающихся друг с другом в борьбе за доминирование. Говорят, в частности, о проектах – «Pax Americana», Синосфера (КНР), «Новый халифат», «Великий Туран», «Машиах», доктринах различных национализмов. Идёт борьба проектов, насилие порождает насилие, победа одних продуцирует реваншизм и жажду мести у других.
Второй вызов – это наступление сил, условно объединённых понятием «Антицивилизация». Антицивилизация представляет угрозу для всех цивилизаций, ведёт к расчеловечиванию и деградации человека. Запад породил Антицивилизацию, но сам и стал её первой жертвой.
Каким может быть российский ответ на обозначенные вызовы? Ответом может стать новое предъявление российского мессианизма. Не логика национальных интересов по принципу «моя лавка – моё Отечество», или «то, что хорошо для Газпрома, хорошо и для РФ», а логика реализации миссии. Основанием для этого является фундаментальное для России, глубокое, укоренённое в российском сознании переживание Голгофы. С одной стороны, это отказ от идеологии господства и превосходства, ибо нет ни эллина, ни иудея. Мир есть симфония народов и цивилизаций, тот образ Ковчега, который единственный спасает как от угроз космополитизма, так и от фашизма.
И второе следствие переживания Голгофы – манифестация победы Духа над материей, идеального над низменным. Призыв должен состоять в переосмыслении всей матрицы жизни, навязанной миру Антицивилизацией.
Россия или никто
Если это не предложит Россия, то не предложит никто. Тогда, наверное, и наступят сумерки человечества. Сама Россия должна вернуться к самой себе, своей цивилизационной идентичности и своей духовной матрице.
Вардан Багдасарян
