В последние годы в лингвистике отмечается интерес к национально-культурной специфике речи и поведения людей. В этой связи привлекает внимание русская речь в инонациональном окружении, в частности речь русских, живущих в Литве. Литовский, а также в определенных районах польский, белорусский языки и их диалекты оказывают значительное влияние на русский язык. В данной работе рассматриваются польско-белорусские заимствования, отмечающиеся в различных разновидностях устной речи русских в г. Вильнюсе. Материалами исследования являются магнитофонные и блокнотные записи, сделанные в условиях непринужденного общения.
Проблема заимствования является комплексной и многоаспектной [Крысин 1995], однако в нашей работе заимствования рассматриваются в основном в функционально-стилистическом и социально-психологическом аспекте, но не историкоэтимологическом. Выявление происхождения слова не входит в круг задач, поэтому констатируется лишь факт принадлежности определенного слова к польскому и белорусскому языкам.
Наиболее интенсивному воздействию контактирующих языков подвергается речь людей с невысокой языковой культурой, а именно носителей просторечия. Под просторечием, вслед за рядом исследователей, понимается "ненормированная, социально ограниченная речь горожан, находящаяся за пределами литературного языка" [Капанадзе 1984: 5]. Судя по нашим наблюдениям над русским просторечием Вильнюса, в нем преобладают именно польско-бе;юрусские заимствования [Авина, Буренина 1994]. Заимствование представляет собой процесс, в котором взаимодействуют собственно языковые и неязыковые факторы. В ряду нелингвистических факторов, обусловивших специфику вильнюсского просторечия, наиболее важным представляется следующий: значительную часть населения Вильнюса составляют жители славянских национальностей. Кроме того, исследуемые информанты нередко состоят в смешанных браках (русско-польских, русско-белорусских), что, безусловно, также определяет своеобразие их речи. В Вильнюсском районе взаимодействуют литовский, русский, местные диалекты белорусского, польского (так называемая "простая мова" причудливая смесь польских и белорусских говоров) и их литературные варианты.
Нашими материалами также подтверждается тот факт, что в Литве "наиболее ярко речевое взаимодействие наблюдается в речи старшего поколения" [Михальченко 1984: 203]. Поэтому информантами были выбраны коренные жители Вильнюса или люди, приехавшие сюда несколько десятилетий назад, с невысоким уровнем образования, в основном рабочие, в возрасте лет, а также вильнюсцы лет, владеющие нормой литературного языка.
Влиянию контактирующих языков подвергаются практически все языковые уровни, но, как известно, наиболее частый и типичный вид языкового заимствования лексическое. Широко распространенными являются следующие лексико-семантические группы польско-белорусских заимствований:
эмоционально-экспрессивная лексика, и прежде всего экспрессивные наименования человека, как правило, с отрицательной оценкой:
Ах я недоля, я ж молоко на плите оставила! (бел. нядоля, пол. niedola 'горе, несчастье'); Всегда такой брудаской была (пол. brudaska 'неряха');
частотны также эмоционально-экспрессивные определения человека, реже предмета;
Там один сват такой гадульский попался, ну прям умрешь со смеху! (пол. gadulsky 'болтливый'); У дочки сапоги хорошие, штывные (пол. sztywny 'жесткий, твердый', здесь 'прочный');
наименования предметов быта:
Дай мне слоик поменьше (бел. слоік 'стеклянная банка', пол. sloja). Подай мне пруток потоньше (бел. пруток 'спица'); Сходки раньше деревянные были (бел. сходы, пол. schody 'лестница'); Выкинь ты эти лохманы! (бел. лахманы 'тряпье'); Раньше фарбы натуральные были (бел. фарба, пол. farba 'краска');
наименования одежды и ее деталей, украшений:
Фальбоны я буду пришивать в самом конце (бел. фальбона, пол. falbana 'оборка'); Платье с камизелькой (бел. камізэлька, пол. kamizelka 'жилет'); Кофточка с гафтом (бел. гафт, пол. haft 'вышивка');
наименования родственных отношений:
Швагер со швагеркой вчера заходили (бел. швагер, швагерка, пол. szwagier, szwagierka 'свояк, свояченица'); К братовой зайти надо (бел. братова, пол. bratowa 'жена брата'); У меня хорошая тестева (бел. цесцева, пол. tesciowa 'теща'); Свекрова рано умерла (бел. свекрова 'свекровь');
наименования кушаний:
Оставь мне эту лыточку, я ее потом съем (бел. лытка, пол. lydka разг. 'ножка'); кумпяк (бел. 'окорок');
наименования природных явлений:
В тот день такая улева была (пол. ulewa 'ливень'); Сверху ничего не идет? Мигла какая? (бел. диал. мігла 'изморось', лит. migla);
наименования болезней, физического состояния человека:
У меня сегодня очень сильная задышка (бел. задышка, пол. zadyszka 'одышка'); Ой, какой гуз выскочилі (бел. гуз, пол. guz 'шишка от ушиба');
наименования отвлеченных понятий:
Такой уж ее лёс! (бел. лес, пол. los 'судьба'); Одни выдатки мне от этой дочки (бел. выдаткі, пол. wydatek 'расходы'); Обед на кожисть пошел (пол. korzysc 'польза').
Существенную группу лексических заимствований, таким образом, составляют имена существительные. Заимствований, относящихся к другим частям речи, значительно меньше. Так, глагольные заимствования образуют некоторые лексико-семантические группы, в которых глаголы называют конкретные действия расхаратать ('разбить'), гандлевать ('торговать'), действия, совершаемые в быту пошаровать ('потереть'), обпариться ('ошпариться'), речевые действия умовитъся ('договориться'), глаголы состояния снить ('видеть во сне') и изменения признака побольшеть (бел. болышаць 'увеличиваться, становиться больше'), глаголы, обозначающие церковные обряды постить ('соблюдать пост'). Имена прилагательные в ряду польско-белорусских заимствований составляют малочисленную группу; весковый 'деревенский', кожистный 'полезный', небеспечный 'небезопасный', шаленый 'бешеный', зимовый 'зимний' и нек. др.; единичны наречия марудно 'кропотливо', союзы але 'но'.
В русском просторечии Вильнюса отмечаются также фразеологические заимствования:
На добрый толк, штукатурить бы надо сначала, а потом плитку класть ('по правилам').
Часто в качестве опорных слов выражения выступают слова память, беда: Совсем с памяти сбилась ('забыть, перепутать'); Как это мне в память удалось ('остаться в памяти'); Вот беду имею, ни на шаг не отстает от меня {'вот беда'); Ну, беда большая, не сегодня, так завтра придет ('невелика беда').
К подобным выражениям примыкают словосочетания, являющиеся составной частью некоторых синтаксических конструкций, напр. мало что... ('неважно то, что'); так же само, как... ('точно так же'):
Мало что он рыжий; мало что он пьяный, может, душа у него хорошая; У него двойку легко было получить, так же само, как и пятерку.
Наряду с лексическими, в просторечии существенны синтаксические заимствования из контактирующих языков. Своеобразной отличительной приметой русской речи в Литве являются фразы типа "(не) иметь + род. падеж имени":
Настроения не имею; А: Дай лит! Б: Не имею; Еще имею чем краситься.
Глагол иметь часто используется в форме сложного будущего времени; Вы не будете иметь время! Высокоупотребительны также конструкции с беспредложным дательным падежом имени (вместо русск. "у + род. пад. имени + глагол"):
Мне зуб болит; Мне не получилось приехать; Ну как, тебе идет учеба?
В употреблении с глаголом есть отмечаются формы родительного падежа существительного вместо именительного:
А: Книжку бы почитала. Б: Работы без книжки есть; Есть бурачков неплохих, может, купим?
Распространены также словосочетания, представляющие собой синтаксические кальки:
Много где была в молодости (лит. daug kur, пол. duyo gdzie, бел. шмат дзе); Нет кого звать ('некого'); Нет за что ('не за что'); Много что надо купить ('многое'); Нет кому прийти ('некому'); Нет чего читать ('нечего') и др.
Рассмотренные синтаксические конструкции свойственны параллельно литовскому, польскому и белорусскому языкам, и этим обусловлена их широкая распространенность в региональной русской речи, причем подобные употребления зафиксированы также в средствах массовой коммуникации.
Польско-белорусское влияние в синтаксисе затрагивает преимущественно употребление предлогов:
Ходит под шляпой, ходит под галстуком (бел. пад 'в'); Нам за две недели будет девять лет, как живем в этом доме (бел. за, пол. za 'через', имеющее не только пространственное, но и временное значение); Он еще при Польше отсюда уехал; При Литве так было ('во времена'); И при столе разговаривали об этом ('за столом'); Ездили на Белоруссию ('в').
Частотны случаи глагольного управления творительным падежом существительного вместо винительного с предлогом в: Таким днем мороженое не едят; Ходили гулять дождем. При лексическом заимствовании сохраняется и соответствующее глагольное управление: Бедуй за маленькими детьми (бел. бедаваць 'горевать').
На уровне словообразования становится продуктивной приставка за- в образовании прилагательных и наречий: загорячий, заузкий, замного, замало и мн. др. (подобные образования функционируют во всех контактирующих языках, например: бел. замнога, пол. zanadto, лит. perdaug). В ряду заимствований особую продуктивность проявляют глагольные словообразовательные типы с приставками от-, с-:
Только потом отпомнилась, что хлеба забыла купить ('вспомнить, опомниться'); Я ему в письме отписала, что приеду ('ответить'); Дом отписали на племянницу ('зарегистрировать'); Не переживай, я тебе такую же кофточку откуплю ('купить взамен'); Ты мне яичницу спекла? ('испечь'); Сговориться можно с ней и по-русски ('договориться'); Я опять снервничала ('понервничать'); В церкви споведается ('исповедоваться'); Сфастриговать юбку ('сметать').
По аналогии с продуктивной моделью польского языка, в русском языке появляются имена существительные, обозначающие лицо женского пола, с суффиксом -oв(а): Ты шефовой дозвонилась? (пол. szefowa 'шефиня').
На морфологическом уровне влияние незначительно и связано в основном с системой склонения существительных мужских имен на -а(-я) в белорусском языке (Гуляли с Женьком и Витьком; Разговаривали с Колем). К тому же в просторечии, как отмечает А. Ф. Журавлев, наблюдается тенденция к монотипизму, выражающаяся в активном действии аналогии, в устранении периферийных звеньев на различных участках языковой системы (Журавлев 1984]. Возможно, этим и определяется унификация склонения подобных мужских имен (Женька, Витька, Коля) аналогично мужским именам с нулевой флексией. Под влиянием белорусского языка также может меняться родовая принадлежность слов: Собака большой побежал (бел. сабака м.р.).
Особые черты формируются в произношении некоторых русских жителей Литвы. Например, польско-белорусским влиянием характеризуется реализация фонем [т'], [д'] в мягких аффрикатах в словах типа тетя, дядя; [шч] на месте [ш'] (борщ). Местные языки оказывают влияние на произношение слов - картошка со скварками (бел, 'шкварка'), перемещение ударения - ску́ла (бел.).
Польские интонационные модели оказывают влияние на интонационные, ритмико-мелодические стороны русской речи. Особенно ярко это проявляется в общевопросительных моделях высказывания: Ты за мной вечером заеде-ешь? При этом конечное слово фразы характеризуется длительностью, силой, высотой основного тона мелодия восходящая. Часто в подобных конструкциях используется обращение, которое характеризуется замедленным произнесением и нисходящей мелодией: Света-а, в магазин сходи-шиь?
Польско-белорусские заимствования, доминирующие в русском просторечии, фиксируются и в других сферах использования русского языка, в том числе иногда и в средствах массовой коммуникации (например, в речи телеведущей информационной программы выступление ксёндза). Аналогичные примеры часто встречаются в устной разговорной речи людей, владеющих литературной нормой. Так, студентка рассказывает о себе: Нет, я не русская, я мешаная; Моя матуля - лучшая подружка. В некоторых бытовых номинациях заимствованные эквиваленты даже доминируют: например, покупая в магазине или на рынке грудинку, русские просят часто бочек (пол. boczek) или шонине (лит. sonine), а покупая филейную вырезку - полендвицу (пол. poladwica). Нередко, как элемент языковой игры, звучит польское вкрапление Wszystko w porzrdku ('все в порядке').
Использование польско-белорусских заимствований в той или иной степени характерно для многих жителей Вильнюса. Фактическое тому подтверждение - проведенное анкетирование в виде вопросника, включающего зафиксированные в бытовом общении выражения с польско-белорусскими заимствованиями на различных языковых уровнях (большинство примеров рассматривалось выше). Предлагалось ответить на два основных вопроса: "Употребляете ли такие выражения в своей речи?" и "Если не употребляете, то знаете ли это слово (словосочетание)?". Ответы были даны 55 русскими информантами, из них 30 студентов-русистов II курса и 5 магистрантов Вильнюсского педагогического университета (в основном жители Вильнюса), остальные информанты жители Вильнюса в возрасте от 30 до 50 лет, люди со специальным средним или высшим образованием различных профессий - преподаватели, лаборанты, библиотекарь, инженер, редактор и др.
Как свидетельствуют результаты проведенного анкетирования, абсолютное большинство информантов эти слова понимает, но в своей речи не употребляет. Некоторые примеры оказались употребительными в речи многих информантов: постить, спить, кумпяк, сговориться, але, редкий 'жидкий' (суп редкий), летний 'теплый' (вода летняя); устойчивое выражение мало что; производные с приставкой за- и др.
Не употребляемыми в речи, но общеизвестными для подавляющего большинства информантов являются следующие выражения: найтись 'появиться' (у ребенка на теле прыщики нашлись), кругом - предлог 'вокруг' (гуляли кругом домов), отписать, мешаный, так же само, пошаровать, спечь, снервничать, споведаться, словосочетания типа таблетки на сон, на желудок, на кашель в значении 'для'; бытовые наименования - шуфлядка, гуз, фотель, камизелька, а также целая группа слов, обозначающих родственные отношения: матуля, швагер, швагерка, тестева, братова, свекрова.
Некоторые слова в вопроснике оказались известными лишь для нескольких информантов; это в основном полонизмы; рамены 'плечики', рестаурация 'ресторан', гапа 'разиня', шминки 'губная помада', кожисть 'польза', кожистный, гандлярка 'торговка', умовиться, марудно, улева, брудаска, штывный, гадульский, лес, выдатки, гафт, фарбы. Подобный факт позволяет сделать предположение, что существенное влияние на русский язык Вильнюса оказывает именно польско-белорусский диалект Вильнюсского края, а не польский язык или белорусский язык в отдельности.
Частотность использования польско-белорусских заимствований в речи информантов зависит от ряда факторов. Эти употребления характерны прежде всего для информантов, живущих в Вильнюсе или Вильнюсском районе (один из информантов живет в Висагинасе, но часто бывает в Беларуси), нередко в смешанных семьях, при этом информанты знают в определенной степени польский, белорусский язык или диалект. На вопрос: "В чьей речи и где слышите подобные примеры?" - информанты отвечают: "В речи поляков и белорусов, у местных жителей Вильнюсского района, в речи пожилых малообразованных людей, на улице, в деревне"; один информант ответил; "В речи бабушки-староверки". Используют же информанты подобные выражения в бытовом общении с родителями, родственниками, друзьями, знакомыми, соседями, которые являются носителями местного польско-белорусского диалекта. В основном употребление таких слов является осознанным. Приведем ответ магистрантки; "Понимая все минусы подобных употреблений, использую данные заимствования и просторечные формы в общении с бабушкой и людьми ее поколения". Некоторые информанты ответили, что подобные выражения используют в шутку, как прием языковой игры в разговорной речи.
На вопрос: "Как вы относитесь к подобным употреблениям?" - подавляющее большинство информантов дает отрицательный ответ, поскольку такие слова "снижают культуру речи, делают речь ненормированной", "засоряют русский язык", "режут слух", "это типичная болезнь Вильнюсского района", "это смешно". Другая группа информантов более терпима к этим словам: они "раздражают, но иногда в разговорной речи допустимы", "снисходительно отношусь", "это распространено в Литве, простой народ так говорит". Наконец, третья и немногочисленная группа информантов (в основном те, частотность использования заимствований у которых выше) относится к подобным употреблениям "довольно спокойно", "нормально", "нейтрально" и даже приветствует подобные выражения: "Это оживляет речь".
Ответы студентов в основном совпадают с ответами информантов старшей группы, выделяющих те же используемые в речи слова. Таким образом, каждый из информантов в собственной речи употребляет немного заимствований, хотя большинство информантов слышит и понимает их. При этом некоторые примеры характеризуются высокой частотностью и создают некий местный колорит русской речи. Нам представляется, что еще одной причиной функционирования некоторых частотных заимствований является стремление к речевой экономии: не выдвижной ящик, а шуфлядка, не видеть сон, а снить,не соблюдать пост, а постить,не испечь, а спечь.
Следует отметить, что довольно часто заимствованная просторечная лексика является стилистически сниженной и в языке-источнике. Например, в толковых словарях белорусского языка подобные слова приводятся с пометой "разг.": Туфли купили, а они замаленькие; Вода была горячая, а сейчас летняя. Существенна связь вильнюсского просторечия с русскими народными говорами. Многие примеры, отмеченные нами в просторечии, встречаются также в диалектах: у девочки прыщики нашлись (найтись 'появиться'); где-нигде 'кое-где', але и т.д. [Немченко, Синица, Мурникова 1963].
Таким образом, собранный нами материал позволяет говорить о широком включении польско-белорусских заимствований в устную речь русских жителей Вильнюса. Региональные элементы наблюдаются на всех языковых уровнях, но наиболее распространены лексические, а также синтаксические заимствования.
ЛИТЕРАТУРА
Авина Н. Ю., Буренина Л. М Социолингвистический анализ устной русской речи жителей г. Вильнюса. Родной язык. № 2.
Журавлев А. Ф Иноязычные заимствования в русском просторечии (фонетика, морфология, лексическая семантика). Городское просторечие. Проблемы изучения. Москва.
Капанадзе Л. А Современное городское просторечие и литературный язык. Городское просторечие. Проблемы изучения. Москва.
Крысин Л. П Языковое заимствование: взаимодействие внутренних и внешних факторов (на материале русского языка современности). Русистика сегодня. Москва. № 1.
Михальченко В. Ю. Проблемы функционирования и взаимодействия русского и литовского языков. Вильнюс.
Немченко В. Н., Синица А. И., Мурникова Г. Ф Материалы для словаря русских старожильческих говоров Прибалтики. Рига.
Авина, Н. Польско-белорусские заимствования в устной русской речи жителей Вильнюса. / Труды по русской и славянской филологии. Лингвистика. Новая серия III. Язык диаспоры: проблемы и перспективы. Тарту: Тартуский университет. Кафедра русского языка. 2000. с. 13 - 22.
Фото https://ru.qaz.wiki/wiki/Coat_of_arms_of_the_Polish–Lithuanian_Commonwealth
