Наказания были неотъемлемой частью воспитания и обучения на Руси. В «Домострой», созданный в эпоху царя Ивана Грозного в середине XVI века, даже включили отдельные пункты: «Как воспитать своих детей в страхе Божьем» и «Как детей учить и страхом спасать».
"Наказывай сына своего в юности его, и упокоит тебя в старости твоей, и придаст красоты душе твоей. И не жалей, младенца бия: если жезлом (то есть прутом. — Прим. ред.) накажешь его, не умрет, но здоровее будет, ибо ты, казня его тело, душу его избавляешь от смерти. <…> Любя же сына своего, учащай ему раны — и потом не нахвалишься им. Наказывай сына своего с юности и порадуешься за него в зрелости его, и среди недоброжелателей сможешь им похвалиться, и позавидуют тебе враги твои. Воспитай детей в запретах и найдешь в них покой и благословение. <…> Так не дай ему воли в юности, но пройдись по ребрам его, пока он растет, и тогда, возмужав, не провинится перед тобой и не станет тебе досадой и болезнью души, и разорением дома, погибелью имущества, и укором соседей, и насмешкой врагов, и пеней властей, и злою досадой". /"Домострой"/
Общество принимало суровые нормы, и в народной памяти осталось множество красноречивых приказок: «Какой ты есть батька, коли твоей детенок и вовсе тебя не боится», «За дело побить — уму-разуму учить», «Ненаказанный сын бесчестье отцу», «С черта вырос, а кнутом не стеган». Подобные традиции были сильны и в духовных школах XVII века, и в первых светских школах, и в закрытых дворянских учебных заведениях первой половины XVIII века — и учеников там наказывали очень жестко.
Ситуация изменилась в XVIII веке. В Российскую империю начали проникать популярные в Европе идеи Просвещения. Считалось, что новое общество может возникнуть лишь тогда, когда воспитает человека «нового типа» — просвещенного, гуманного, действующего согласно разуму. Императрица Екатерина II писала в своем «Наставлении к воспитанию внуков» в 1784 году:
"Никакое наказание обыкновенно детям полезно быть не может, буде не соединено со стыдом, что учинили дурно; кольми паче таким детям, в душах коих стыд к дурному вселён от младенчества, и для того предписывается: твердить воспитанникам и давать им чувствовать при всяком удобном случае, что те, кои прилежанием и радением исполняют от них требуемое, у всех людей выигрывают любовь и хвалу; а за неприлежание и нерадение воспоследует презрение, нелюбовь, и никто их не похвалит".
И в 1785 году вышла «Жалованная грамота дворянству», которая запретила применять телесные наказания к представителям благородных сословий. В созданных по Школьной реформе народных училищах, согласно Уставу 1786 года, также был введен полный запрет на такие виды наказаний.
В начале XIX века мягкий подход к детскому воспитанию сохранялся. Например, в Царскосельском лицее, созданном в 1811 году, провинившихся учеников отсаживали на задние парты, или лишали на день лицейского мундира, или отлучали из класса. Редко сажали в карцер на хлеб и воду, где с учениками проводили воспитательные беседы.
Все изменилось после выступления декабристов на Сенатской площади в декабре 1825 года. Говорили, что бунтари выросли из «непоротого поколения», и эту проблему решил Николай I. Школьный устав 1828 года, по которому дети низших сословий стали учиться в одноклассных приходских училищах, мещан и купцов в трехклассных училищах, а дворян и чиновников в семиклассных гимназиях, вернул право телесных наказаний. Как наказывать провинившихся, решали попечители самих учебных заведений.
Ученика могли ударить линейкой, поставить коленями на сухой горох, высечь розгами. Список шалостей, за которые следовали такие наказания, был чрезвычайно велик. Лень, ложь, невнимательность на уроках, брань, драки, подсказки, небрежное ведение тетрадей, отсутствие письменных принадлежностей, провинности на переменах, курение, неуважение к учителям, отказ носить форму и даже пропуск богослужений. Но далеко не за все проступки учащимся грозили розги. За более мелкие провинности виновные получали мягкие наказания. К девочкам же телесные наказания не применялись совсем.
Свидетельства этой эпохи сохранились в многочисленных произведениях русской классики. Например, писатель Николай Помяловский признавался, что его самого в семинарии высекли не меньше 400 раз, и он еще сомневался «пересечен я или еще недосечен?». А в «Очерках бурсы» он описал всевозможные формы наказаний:
"…Пьянство, нюханье табаку, самовластные отлучки из училища, драки и шум, разные нелепые игры — все это было запрещено начальством, и все это нарушалось товариществом. Нелепая долбня и спартанские наказания ожесточали учеников, и никого они так не ожесточили, как Гороблагодатского.
<…>
Гороблагодатскому, как отпетому, часто доставалось от начальства; в продолжение семи лет он был сечен раз триста и бесконечное число раз подвергался другим разнообразным наказаниям бурсы
<…>
Наказание было до такой степени дело не позорное, лишенное смыслу и полное только боли и крику, что Гороблагодатский, сеченный публично в столовой, пред лицом пятисот человек, не только не стеснялся сряду же после порки явиться перед товарищами, но даже похвалялся перед ними.
<…>
Ставили его коленями на покатой доске парты, на выдающееся ребро ее, заставляли в двух шубах волчьих делать до двухсот земных поклонов, приговаривали держать в поднятой руке, не опуская ее, тяжелый камень по получасу и более (нечего сказать, изобретательно было начальство), жарили его линейкой по ладони, били по щекам, посыпали сеченное тело солью (верьте, что это факты) все он переносил спартански: лицо его делалось после наказания свирепо и дико, а на душе копилась ненависть к начальству."
«Попадало» не только обычным ученикам, но и наследникам императорской семьи. Николая I и его брата Михаила нередко бил линейками, ружейным шомполом и розгами воспитатель Матвей Ламздорф. Александра II и его детей воспитывали уже более либерально: вместо физических наказаний применяли ограничения в еде, досуге и встречах с родителями. Возможно, поэтому император-освободитель в 1864 году издал Указ об изъятии от телесных наказаний учащихся средних учебных заведений.
Хотя на деле такая практика сохранялась, особенно в сельских и приходских училищах. Ученика могли потаскать за уши или волосы, ударить по пальцам линейкой, поставить в угол. А в гимназиях стали заносить проступки школьников в специальный журнал-кондуит. Провинности отражались на оценке по поведению, а самой жесткой формой наказания стало исключение из учебного заведения: либо временное отлучение, либо с правом дальнейшего обучения в другом месте, либо «с волчьим билетом» — без права на продолжение обучения где бы то ни было. Константин Паустовский описал такой случай в рассказе «Далекие годы»:
"Я видел только одного гимназиста-старшеклассника, исключенного с «волчьим билетом». Это было, когда я учился уже в первом классе. Рассказывали, что он дал пощечину преподавателю немецкого языка Ягорскому, грубому человеку с зеленым лицом. Ягорский обозвал его при всем классе болваном. Гимназист потребовал, чтобы Ягорский извинился. Ягорский отказался. Тогда гимназист ударил его. За это он и был исключен с «волчьим билетом».
На следующий день после исключения гимназист пришел в гимназию. Никто из надзирателей не решился его остановить. Он открыл дверь класса, достал из кармана браунинг (название пистолета. — Прим. ред.) и направил его на Ягорского.
Ягорский вскочил из-за стола и, закрывшись журналом, побежал между партами, стараясь спрятаться за спинами гимназистов. «Трус!» — крикнул гимназист, повернулся, вышел на площадку лестницы и выстрелил себе в сердце."
Окончательно телесные наказания отменили после Октябрьской революции 1917 года. Родителей и детей советская власть приучала к новым традициям воспитания. Стали популярны агитлозунги: «Не бей ребенка — это задерживает его развитие и портит характер», «Школа — друг детей», «Долой избиение и наказание детей в семье», «Не бей и не наказывай ребят, веди их в пионеротряд», «Чем ребят бранить и бить, лучше книжку им купить» и другие.
Григорьева Т. https://www.culture.ru/s/vopros/shkolnyye-nakazaniya/
Фото https://napravdestoy.livejournal.com/4404800.html
