Всё, что по-настоящему живо, – растет и развивается и вовлекает в этот процесс всех и вся вокруг. Такова Свято-Петровская школа Таганского района Москвы. Сейчас здесь точка бифуркации – наступает качественно новый этап. Рассказывает директор школы, учитель истории, декан истфака ПСТГУ, кандидат исторических наук иерей Андрей Постернак.
На сем камне Я создам Церковь Мою (Мф. 16, 18)
– Отец Андрей, в этом учебном году вступили в действие поправки к закону «Об образовании в РФ». Долгожданный возврат к воспитанию? Кризис назрел?
– Мне кажется, это не столько кризис, сколько момент роста. Мы действительно возвращаемся к тем совершенно естественным, правильным и нужным основаниям классической педагогики, когда тремя столпами школы являются образование, развитие и воспитание. Но и в 1990-е годы вопрос воспитания не снимался с повестки дня, он просто оказался оттеснен на второй план, что неверно.
Знания сами по себе не формируют человека
Зачастую именно учебные успехи ребенка ставятся родителями во главу угла. Но знания сами по себе не формируют человека. Все родители ищут школы, исходя из критериев качества образования. В этом нет ничего плохого, но когда знания абсолютизируются в ущерб всему остальному, это уже тревожно. Не уделять при выборе школы внимания атмосфере этого учебного заведения, связанной, прежде всего, с нравственным климатом, который в ней установился, – очень серьезное упущение.
Во многих семьях эта проблема потом остро ощущается. Не только в православных. Любые порядочные родители не хотят, чтобы их дети оказались в какой-то деструктивной среде матерщины, разврата, выпивки, курения, я уж не говорю о наркотиках, криминале. Но если не заниматься воспитанием молодежи и вообще даже не задумываться о нем, все эти проблемы тут как тут. И когда родители спохватываются, бывает уже поздно…
То, что в нашем государстве, наконец, на законодательном уровне вспомнили о воспитании, значит, что всё возвращается на круги своя. А значит, будет выкристаллизовываться и определенная, в хорошем смысле слова, идеология. Потому что государство не может существовать совсем без идеологии. Весь вопрос в том: какова она? Общество должно представлять, к какой цели двигаться.
Если сейчас вновь в нашем обществе так определенно заговорили и взялись за воспитание подрастающих поколений, это свидетельствует о хорошем процессе народного самосознания, поиске собственного пути.
– Так Россия своей государственностью обязана христианству, и что там истиннее того, что Господь заповедовал в Евангелии, можно изобрести?
– В той или иной форме христианские ценности обязательно будут возвращаться в нашу российскую школу. Точно так же, как и при советской власти, всё здравое – это на самом деле иначе названные христианские ценности, как и образ «светлого будущего» – вечности, открытой для христиан, – просто ошибочно объявили тогда посюсторонней целью...
Христианские ценности обязательно будут возвращаться в нашу российскую школу
– У вас в Свято-Петровской школе всё названо своими именами? Цели выверены?
– Никакой новой модели воспитания под новые поправки в закон об образовании нам как раз таки не надо экстренно сочинять, потому что наше воспитание основано на православном укладе. У нас и школа названа в память сподвижника святителя Тихона, чье имя носит родственный нам Православный Свято-Тихоновский университет, – священномученика Петра (Полянского), в честь которого освящен домовый храм нашей школы. Он из тех новомучеников, кто выстоял в исповедании веры во время гонений век назад. На его примере наших учеников и воспитываем. Ведь Петр – это имя, известно, и переводится как камень.
Когда Ты для меня важнее моего я
– Известно, что апостол Петр именно на исповедание: «Ты – Христос, Сын Бога Живаго» (Мф. 16, 16) получил обетование о Церкви, которую «врата ада не одолеют» (Мф. 16, 18). А как воплотить эту христоцентричность в образовании, чтобы вместо повсеместного сейчас «я», на что натаскивает мир, звучало это: Ты?
– Мы, разумеется, рефлексировали с коллегами по этому поводу, но это то, что не зафиксируешь в предписаниях и установках. Подобное реализуется само собой, в общении верующих учителей со своими учениками. У нас очень дружный, цельный коллектив. Это всё верующие, глубоко церковные люди. Мы составляем по-настоящему живой организм, где все друг друга дополняют, поддерживают. Большинство из нас – из единой приходской семьи Николо-Кузнецкого храма, у нашей школы и духовником является его настоятель – протоиерей Владимир Воробьев.
С одной стороны, у нас есть приходской костяк – из тех, кто преподает с самого основания школы, это уже почти 30 лет; с другой стороны, у нас много молодых учителей, причем наших же выпускников, – таким образом сохраняется преемственность. Для нас всегда принципиально важной была приверженность педагогов православной традиции, соответственно, это то, чем они и должны делиться с детьми.
Для нас всегда принципиально важной была приверженность педагогов православной традиции
На мой взгляд, в плане реализации христоцентричности как основы бытия зрелого христианина для детей крайне важным является присутствие в школе священников. Не менее трех раз в неделю у нас совершается общешкольное богослужение. Каждый день начинается с общей молитвы, возглавляемой священнослужителем. А иначе церковный уклад в православной школе и не наладишь.
Причем священники должны присутствовать в школе на протяжении всего учебного дня, – кроме отца Владимира, нас сейчас пятеро, и один диакон. Есть, конечно, много батюшек и среди родителей. У нас и выпускники принимают сан: из названных священников двое – это наши выпускники.
– Неоднократно от старцев приходилось слышать о необходимости преподавания детям Закона Божиего, хотя и по поводу того же краткосрочного ОПК столько копий ломалось… А у вас сколько лет дети обучаются Закону Божиему?
– С 4-го по 11-й классы – 8 лет они изучают Закон Божий как систематический курс, а в начальной школе – это просто встречи со священниками. Причем мы стараемся в рамках наших занятий отталкиваться от современных проблем. У нас это всегда диалог учеников и священника: не только освоение определенного корпуса знаний по Священному Преданию и Писанию, но и ответы на вопросы самих детей.
– В педагогике, знаю, есть такой метод, когда учитель оценивает результат учебы не по количеству знаний, а по умению ученика формулировать вопросы, что обнаруживает, прежде всего, его понимание сути предмета. То есть на экзамене не учитель задает вопросы ученику, а наоборот.
– Умение ставить вопросы – это очень важный навык, на который мы тоже делаем акцент. Так и сами знания, кстати, глубже усваиваются. Хотя, даже если формально знания могут и страдать, – и мы об этом много дискутируем с коллегами, – но такой диалогичный формат нам все равно видится на данный момент предпочтительным, не выхолащивающим суть.
– А в чем суть?
– В уважении к личности каждого ученика. Само слово «у-важение» в русском языке означает то, что я другого делаю важнее, чем себя самого. Ты для меня важнее я. А в этом и выражается христоцентричность.
Якши, яман – клади в карман
– Вы, будучи историком, издали некогда «Очерки по истории общин сестер милосердия». А как в детях такие высокие чувства воспитывать: милосердия, например, или того же патриотизма, который даже в поправках к закону об образовании сейчас прописан?
– Только собственным примером. Этому нас и святые отцы учат. Как воспитать ребенка? Знаю слова одного из афонских старцев (может быть, кто-то и сочтет их за банальность, но, если вдуматься, этим всё сказано): надо, чтобы родители любили друг друга. Если в семье отец с матерью любят друг друга, это гарантия верного воспитания чад.
Если в семье отец с матерью любят друг друга, это гарантия верного воспитания чад
– Говорят, подсознательно каждый ребенок ощущает, что он плод именно их совместной любви, ни отец отдельно и ни мать сама по себе не могли бы его произвести. Поэтому так катастрофично дети и переживают развод или даже просто конфликты родителей, – рушится сама основа их самосознания: вместо породившей их любви там теперь какое-то инфернальное ее отсутствие, бездна, в которую можно провалиться…
– Слава Богу, эти сложности не столь касаются многодетных семей, дети из которых в основном в Свято-Петровской школе и обучаются. У нас из многодетных семей более 80% учащихся.
Но и в плане школьного воспитания важно то, какие взаимоотношения складываются внутри школьной семьи: как между взрослыми – самими учителями, родителями, – так и у педагогов с воспитанниками; точно так же как и между самими детьми – внутри класса, с параллелями и с теми, кто старше, младше, – а у нас эти связи крепче, так как в разных классах учатся зачастую разновозрастные братья и сестры.
Для сплочения нашего педагогического коллектива у нас в последние лет 10 стало хорошей традицией устраивать на каникулах поездки именно для учителей, – так мы вместе побывали уже на Святой земле, в Крыму, в Грузии… Разумеется, много мы путешествуем и всей школой, и отдельно классами. Причем не только по России. Например, в прошлом году осенью мы были всей школой в Бресте – сейчас в Белоруссию просто так уже не поедешь, а ведь защита Брестской крепости – это наша история. Совершали паломничество в Киев – и этот маршрут по известным причинам ныне малодоступен, но ведь факт Крещения Руси в водах Днепра тоже неотделим от русской истории, как и многие ее последующие вехи; мы тогда посетили близ Киево-Печерской лавры и место расстрела первого нашего новомученика XX века – митрополита Владимира (Богоявленского). Детям историю и подвиг новомучеников очень важно раскрывать в святых местах. Бываем мы и на экспозициях Исторического парка «Россия – моя история».
Мы, кстати, с детьми обсуждаем и разность трактовок исторических фактов, и ту разобщенность, которая стала в нашем обществе следствием перипетий XX века и тех влияний, что были извне; не чуждаемся говорить об актуальных, злободневных вещах. Нужно, чтобы дети понимали, что за чем стоит.
А с пятиклашками, например, пообщались буквально накануне нашего с вами интервью о первобытной магии. «Это так же, как у Гарри Потера?» – уточнили они. «Да», – пришлось мне подтвердить. «Как у ‟Часодеев”?» – (это тоже одна из книг детского фэнтези). Понятные им образы можно использовать как средства, чтобы донести до них более глубокие смыслы.
– Как говорил один из глинских старцев: «Якши, яман – клади в карман». Якши – по-тюркски «хорошо», яман – «плохо». Но, что бы ни случилось, из всего можно извлечь духовную выгоду.
– Да, и поэтому к вопросу о конфликтах, разводах родителей: от этого, к сожалению, в наши времена не застрахован никто, – но что бы ни случилось, человек может и из негативного примера извлечь урок. Тот, кто с Богом, всё в этом мире сможет преодолеть – вот чему мы, прежде всего, должны учить, и не только в школе.
Не надо избегать в разговорах с детьми острых тем
– Отец Андрей, вы отчасти уже коснулись уроков истории, которые ведете, и той разобщенности в обществе, которую не скрыть от детей. А как им все-таки при этом преподавать ту же историю, если и у взрослых, даже внутри Церкви, нет общего знаменателя в оценке тех или иных событий, личностей?
– Любой предмет надо преподавать с позиций современной науки. Дети должны знать, какие точки зрения имеются, – это касается не только истории, а и любого другого предмета тоже. Согласны мы лично с чем-то, не согласны, но осветить спектр подходов необходимо.
Что касается гуманитарных дисциплин, то мы всегда как раз и подчеркиваем, что многое зависит от мировоззрения исследователя. Естественно, у верующих и у неверующих на те или иные спорные моменты нашей истории может быть разный взгляд. Условно говоря, 1917 год коммунисты по-своему оценивают, православные по-другому, в эмигрантской среде суждения могут быть третьими. Дети должны понимать, что к чему, а нам надо это объяснять. И если они понимают, тогда уже возможен свободный разговор, в том числе и на горячие современные темы, – что у нас то и дело и происходит. Не надо бояться, что дети начнут спорить, сомневаться в чем-то, доискиваться, – пусть они учатся формулировать и аргументировать свою точку зрения, сами работают с источниками, – мы это только приветствуем.
Не надо бояться, что дети начнут спорить, сомневаться в чем-то, – пусть они учатся аргументировать свою точку зрения
Кстати, дети из многодетных семей, особенно в переходный период самоутверждения, могут, например, скептически начать высказываться как раз о многодетности. Они в многодетных семьях, понятно, могут считать, что чего-то лишены по сравнению со светскими сверстниками, допустим, из однодетных семей. К тому же, имея многочисленных младших братьев и сестер, старшие обязаны нести те дополнительные нагрузки, которыми те тоже не обременены. И это при жажде свободы, естественной для подростков. Поэтому мы, кстати, и пытаемся максимально самортизировать эти некоторые напрягающие их особенности положения: стараемся больше устраивать путешествий, в которые многодетным родителям с разновозрастными детьми зачастую самим не выбраться. Да тем же полноценным питанием во время учебного дня обеспечиваем, – это тоже важно. И вот, кстати, чрезмерная стесненность обстановки – это тоже проблема, постоянно сопутствующая жизни многодетных семей, которую мы и в школе сейчас тоже пытаемся решить…
Школа как одна большая семья
– Как бы вы сформулировали в отношении вашей православной, объединяющей детей, прежде всего, из многодетных семей школы – в чем здесь специфика обучения?
– Прежде всего, в том, что мы пытаемся найти все же баланс между формальными требованиями, которые неизбежны в любом учебном заведении, и самой сутью христианства – Истиной, которая, как известно, и открывает подлинную свободу: «Познаете Истину, и Истина сделает вас свободными» (Ин. 8, 32).
А то многих пугает: мол, православная школа – это такое военизированное гетто, где все ходят в платочках, постоянно молятся, крестятся, постятся… – то есть какие-то внешние, формальные вещи люди иногда, даже наблюдая со стороны, склонны ставить на главное место. Мы же стараемся уберечь наших воспитанников от таких подмен. Дух свободы для нас чрезвычайно важен.
Мы стараемся уберечь наших воспитанников от подмен. Дух свободы для нас чрезвычайно важен
Хотя школе, несомненно, необходим и определенный уклад. Просто надо, чтобы он воспринимался как нечто естественное, не ограничение, а то, что нам же самим и помогает. День, что с самого утра был освящен общешкольной молитвой, пройдет всё-таки совсем иначе, чем если бы он начался с перебранки в раздевалке. Это дети не могут не чувствовать и не сознавать. Всё должно быть органично: например, смена постных и непостных дней, праздников и суровых будней, – но, с другой стороны, подчинено определенному укладу, – эту золотую середину очень трудно найти и удержать.
В принципе, любая современная школа нацелена сегодня на самостоятельную траекторию развития каждого ребенка. Вот он – одаренный, целеустремленный, мотивированный – выигрывает, например, олимпиаду. Победители олимпиад имеют преимущества при поступлении в вузы. Но в этом всегда много заслуги и самих ребят.
– Хорошо, а именно в школе, где они проводят все-таки большую часть своего времени, когда растут, что для них тогда важнее всего?
– Как раз то человеческое окружение, которое их формирует, помогает им раскрыться, пресекать в себе отрицательные качества и развивать полезные: трудолюбие, нацеленность на результат (как любят работники писать в своих резюме), умение правильно ставить вопросы и самостоятельно же находить на них нужные ответы. Вот это важнее всего и связано как раз с воспитанием, развитием, социализацией.
– Бытуют опасения насчет того, что, привыкнув, условно говоря, к тепличной атмосфере, дети из православных школ окажутся не готовы окунуться потом в этот мир, во зле лежащий (ср. 1 Ин. 5, 19). И как они там-то будут социализироваться?
– А вот это как раз не вызывает у молодежи никаких особых трудностей. Проблема, наоборот, в том, что через те же гаджеты дети сегодня, в том числе и из православных семей да школ, очень легко погружаются в мир с его гиперкоммуникацией. Другое дело, что в православной школе есть некие сдерживающие факторы, формирующие стержень личности, но не дать его потом в себе надломить – это уже сфера ответственности самих выпускников.
Хотя нам отрадно, что ценности у нас все-таки общие, – раз своих детей многие наши выпускники, создающие часто многодетные семьи, приводят учиться в нашу же школу. Так что одновременно у нас учатся по несколько учеников в разных классах младшей и старшей школ с одной и той же фамилией – это всё братья-сестры, что, разумеется, создает настрой, в которой школа и воспринимается как одна семья.
– Я читала в вашей юбилейной книге «События и люди» лейтмотивный вопрос выпускникам: «Какую историю из школьной жизни вы расскажете своим детям в первую очередь?» Но эта же постановка вопроса уже настраивает их на то, что дети будут! А это, конечно, счастливое исключение из чайлдфри-зомбирующего контекста современной пропаганды.
– В среднем в семьях наших учеников, а потом и выпускников, чьи дети к нам уже учениками приходят, по 5 детей. У кого-то меньше, но есть и больше: по 7, по 10, по 12.
Что зависит от школы?
– А какие вообще главные соблазны нашего времени, и как вы это в своей педагогической практике учитываете, оберегая от них детей?
– Главный соблазн нашего технологически оснащенного времени – это, по-моему, ничего-не-делание. Важно, конечно, предостеречь детей от основных жизненных ошибок, но ошибается все-таки тот, кто что-то делает… А сейчас и вовсе многие устраиваются жить так, чтобы получать некую ренту, например, или какое-то вспомоществование из разных источников, а самому не делать ничего, не приносить никому и никакой пользы. Это то, что совершенно не укладывается в голове у предыдущих поколений наших дедушек-бабушек, отцов-матерей, а в наши дни становится, увы, неким трендом. Его оборотная сторона связана с тем, что представители нового поколения уже не знают, что такое бескорыстный труд. Так продуцируется колоссальная проблема эгоиста-потребителя, который считает, что вправе получать большую зарплату, ничего при этом толком не производя. Понятно, что акцент с физического труда переносится сейчас на интеллектуальный. Но вот когда последний при этом подменяется его имитацией, вот это уже печально…
– «Перекладывают в офисах бумажки с места на место», – как выражаются старики. А кстати, потребительство волонтерским движением не нивелируется – хотя бы отчасти?
– Это уже, скорее, профилактика той болезни, которой страдает наше общество.
Что касается выстраиваемых нами защит для учеников, то здесь мы как раз в нашем разговоре и возвращаемся к вопросу о воспитании, которое, на мой взгляд, в школьном образовании является все-таки ключевым. Потому как специальные знания выпускники получат уже в вузе, конкретные навыки – непосредственно на работе, а вот то, какими они вырастут людьми, – это как раз то, что и зависит во многом от школы.
Об этом и на Западе исследователи давно говорят, выдвигая на первый план среди компетенций такие, как эмоциональный интеллект, ответственность, эмпатию и пр. То есть и для работодателей, при всей современной оснащенности и отчасти уже роботизации рабочих мест, главенствующими являются человеческие качества, а профессиональные считаются легко приобретаемыми.
Кроме того, надо отдавать себе отчет в том, что мы живем в постмодернистском обществе, со всей его мозаичностью, фрагментарностью, отсутствием цельности и какого-либо целеполагания, размытостью нравственных критериев.
– А ваши выпускники способны противостоять всей этой постмодернистской неопределенности, чтобы не сказать – вертлявости и аморфности смыслов и ценностей?
– Постмодернизм – это какой-то стиль эпохи. Он не всегда даже носит откровенно антицерковный характер. Это среда, в которую все мы помещены: те же социальные сети, блоггинг, мемы, мессенджеры, от которых все мы так или иначе зависим. «Смайлики» и «видосики» эмоционально нас отупляют. Всё это клиширует сознание, программирует его на привлекательность определенного формата информации, а в конце концов приводит к Интернет-зависимости. Мы зачастую не анализируем, насколько все мы в этом уже увязли: сколько раз просматриваем WhatsApp и т.д. Так что постмодернизм – это та вода, которая, как рыб, нас отовсюду окружает.
– Море житейское.
– Да. Просто теперь оно приобрело такие черты, в советское время – были иные.
Как уберечь молодежь от пустой траты времени и сил.
О важности целеполагания
– Раньше, при той же советской власти, несмотря на все запреты на серьезную классическую литературу, у молодежи по крайней мере интерес был к чтению. А сейчас?..
– Дети нашей школы читают! Это я точно могу сказать. Много читают, и то, что надо.
Дети нашей школы читают! Это я точно могу сказать. Много читают, и то, что надо
Считаю, в этом тоже определенный плюс именно нашей среды, где все, даже обыденные, разговоры ведутся с упоминанием каких-нибудь примеров из литературы.
И сами литераторы у нас замечательные. Очень серьезное задано в школе отношение к слову. Для тех же постановок в школьном театре дети выучивают серьезные большие произведения, классику. Не только русскую, но и зарубежную. Это помогает детям социализироваться, развивать дикцию, жестикуляцию, а также воспитывает, формирует мировоззренческий фундамент.
– Вы как-то сказали: если проблемы не решаются в средней школе, они переползают в высшую. Что это за проблемы?
– А тут главное – мировоззренческое созревание и соответствующая самореализация человека. Если ты не сумел принять определенную систему ценностей в школе, у тебя этот пробел будет давать о себе знать и далее по жизни. Это не вопрос: выучил ты что-то или нет. Это краеугольное: кем ты являешься в этом мире? Если человек данный вопрос не решит в юности, он так и будет, взрослея, а то и старея, маяться в болезненной неопределенности.
А если у тебя есть нравственная основа, то на ней ты последовательно и строишь всю свою дальнейшую жизнь. Иначе без фундамента вся она и обратится просто в череду обвалов и неудач, посещений психотерапевтов и личных психологов или, в итоге, краха всего того, что ты, казалось бы, так старательно созидал. Об этом же и в Евангелии сказано – в притче о доме, построенном на камне или на песке (ср. Мф. 7, 24–27).
Всегда видно: сформирована у старшеклассника или старшеклассницы жизненная позиция или нет, – что у него/нее на сердце, что на уме? Тут же еще и возрастные особенности надо учитывать, – когда в переходный возраст человек еще даже физически полностью не сформирован, а ему уже надо самоопределяться с профессией, вузом, спутником жизни. А не имея нравственного задела, решать все эти задающие дальнейшее направление жизни вопросы просто невозможно, или ты их решишь неправильно.
Часто выпускник просто не знает, чего он хочет, у него нет целей. И помочь ребятам и девушкам прояснить для себя эти вопросы: «Чего я от жизни хочу? К какому виду деятельности лежит у меня душа? Какая у меня семья будет?» – и найти на них свои ответы – это одна из задач семьи и школы. Точно так же, как и побудить на достижение высокого профессионализма. Иначе ты ничего в жизни не добьешься. И лучше, конечно, не ломать свою жизненную траекторию: не метаться перед самым ЕГЭ от гуманитарных к естественным наукам, например; не менять вузы, а потом резко свою специализацию после получения уже высшего образования. Избавить от таких саморастрат и помогает стремление человека к цели, которая должна формироваться в школьные годы.
К сожалению, сейчас в нашем обществе стало преобладать какое-то безволие, тот самый «авось»: как выйдет, так выйдет. Как будто люди разучились ставить перед собой цели, задачи, добиваться их осуществления. Это какая-то неправильная позиция. Но когда у человека есть цель в жизни и позиция, он не будет особо блуждать по загадочным лабиринтам.
Первоклашкам негде разместиться
– Это всё так. Однако бывает, и такое, что даже верующие родители боятся отдавать детей в православную школу, чтобы их там не «перекормили» Православием… Некими верными установками, что может уже вызвать протест. Как говорил святитель Игнатий (Брянчанинов): в духовной жизни лучше недогрузить, чем перегрузить. Сталкивались с таким?
– Безусловно, мы осознаем эту проблему. Думаем постоянно над тем, чтобы традиция в восприятии детей оставалась живой, не свелась к формальности, некой обузе, которую взрослые по каким-то только им известным соображениям зачем-то навязывают.
Но многие родители хотят отдать детей именно в православную школу, потому что так и говорят: «Здесь нормальная атмосфера». И таких из тех, кого я знаю, подавляющее большинство.
Другое дело, что, например, наша школа не может уже вместить всех желающих учиться у нас. Детей просто некуда сажать. Я уже не говорю про оснащенность учебного процесса. Некоторые классы мы вывели на программу «Яндекс-лицей», которая способствует изучению компьютерных технологий, программирования на продвинутом уровне. Ввели систему «Математическая вертикаль» для тех, кто хочет углубленно заниматься математикой. Для этих специализированных направлений нужны оборудованные кабинеты. Но у нас нехватка и самих учебных площадей – задействовано всё, вплоть до чердаков и подвалов.
Для Свято-Петровской школы отсутствие необходимых помещений – огромная проблема
Для Свято-Петровской школы отсутствие необходимых помещений – огромная проблема, затрудняющая не только прием тех, кто хотел бы у нас учиться, но и развитие определенных направлений работы с детьми. Например, в школе из-за стесненности нет даже актового зала. Хотя у нас действует прекрасный школьный театр, дети играют классику: восьмиклассники недавно ставили «Макбета» Шекспира. Правда, репетировать приходится буквально в коридорах. Как и нашему общешкольному хору.
Уже второй десяток лет наша школа является лучшим спортивным коллективом Таганского района, мы постоянно занимаем призовые места на общегородских соревнованиях. И это при том, что те условия, в которых тренируются наши дети, оставляют желать лучшего.
У нас нет возможностей развивать многие направления дополнительного образования, хотя наша школа является базовой для общероссийских проектов – таких, как олимпиада «Наше наследие», – центр ее проведения буквально ютится в нашем подвале. И это далеко не всё, что можно было бы реализовывать, если бы не лимит насущного для развития школы пространства.
Очень много желающих отдать к нам детей в начальную школу. Но нам просто некуда принимать первоклашек. Начальная школа буквально разрывается. В прошлом году мы набрали три параллели только за счет того, что выгородили очередные закутки на крыше и рассадили там тех, кто согласился в таких условиях заниматься.
– А это здание, в котором сейчас располагается школа, как вы в свое время получили?
– Начали читать молитву по соглашению, и вот, по благословению Святейшего Патриарха Алексия II и при содействии тогдашнего мэра Москвы Юрия Михайловича Лужкова, здание было построено для нас в 1998-м году. За это время мы обучили и выпустили порядка 600 юношей и девушек. У нас все эти годы были очень хорошие показатели по поступлениям наших выпускников в вузы. Все они стали замечательными специалистами. У большинства – многодетные семьи.
Теперь вот, спустя уже почти четверть века, и это здание нам стало мало. Сейчас мы вновь все, включая детей, соборно молимся о новом здании, открыли сбор средств. Дело в том, что, видимо, в связи с кризисом, прямо рядом с нами, по адресу Тессинский переулок, д. 4, стр. 1, выставили на продажу офисное здание, которое как раз по вместимости подходит для начальной школы. Если бы мы ее туда перевели, то со временем во все классы могли бы набирать третью параллель – а это еще порядка 200 детей к учащимся ныне 470 ученикам. Этот корпус 1915 года постройки, общей площадью порядка 1900 кв. м. находится буквально в 50 метрах от нас. Начальная сумма, которую нам надо собрать до конца сентября, – 50 миллионов рублей. Собственники, узнав, что покупателем будет школа, пошли на очень серьезные уступки.
