Передача для родителей «Учимся растить любовью» на одном из ведущих православных телеканалов находит ответы на многие родительские вопросы. Мамы и папы часто спрашивают про детские страхи и тревоги. О том, стоит ли взрослым тревожиться о таких состояниях у детей и о том, как правильно их пережить, автор программы Марина Ланская побеседовала в студии.
Приведём ее беседу с психологом Полиной Сметаниной, ведущей «Школы для родителей и воспитателей», многодетной мамой.
Вопросов, связанных со страхами у ребенка, возникает действительно немало. Почему дети боятся темноты, собак, клоунов, незнакомых людей? Являются ли страхи нормальным элементом взросления? Почему некоторые детские страхи проходят без следа, а другие остаются надолго? Чем объяснить детскую тревожность, и почему тревога и страх – не одно и то же? И – главное: что нужно делать, чтобы ребенок в дальнейшем, пережив свои детские страхи, не превратился в тревожного человека?
– Полина, для меня было сюрпризом узнать, что тревоги и страхи – это разные вещи. Проясните, пожалуйста, в чём разница?
– Марина, Вы правы, есть существенные различия. Так, например, страх имеет объект, то есть мы боимся чего-то, и мы знаем конкретно, чего боимся. Допустим, я боюсь летать на самолётах, или я боюсь собак.
И в норме, если угроза уходит, то и страх вместе с ней тоже исчезает. Например, я прилетела, спустилась с трапа самолета и больше не боюсь. Собака мимо пробежала, я тоже перестала бояться.
Тревога – это такое смутное предчувствие чего-то, что что-то должно произойти плохое, что-то, что делает меня расстроенным, смущенным, неуверенным в себе. Тревожность подталкивает человека на поиск информации. Я не обладаю достаточно информацией о том, что должно произойти, и я тревожусь.
Тревожных людей очень легко заметить. Они суетливы, многословны, им надо что-то перебирать, делать навязчивые движения: трогать волосы, накручивать на палец, постоянно кому-то звонить. Это говорит о том, что у человека очень много тревог.
– Наверное, и страхи и тревоги во многом зарождаются в детстве. Но, мне кажется, когда ребенок начинает чего-то опасаться – задумываться о собственной жизни и смерти, беспокоиться за жизнь и здоровье близких или боится темноты – это нормальный этап взросления.
Если ребенок совсем мал, чтобы реагировать на такие вещи, то, осознавая себя в мире, он неизбежно начнет задумываться об опасностях, которые его окружают.
Как Вы думаете, это нормально, и может быть, не требует никакой коррекции?
– Страх – это естественная реакция организма, мы с ней рождаемся. Более того, мы с ней живем в утробе, соответственно, она нам необходима.
Эта эмоция говорит о том, что что-то угрожает нашей жизни, нашей целостности – может быть, физиологической, может, душевной. Ребенок рождается, и страх в той или иной степени возникает на протяжении всей жизни, даже тогда, когда он становится взрослым. Например, до трех-шести месяцев ребенок боится внезапных громких звуков и падения, иногда даже дергает ручками.
По мере взросления в семь-восемь месяцев ребенок начинает бояться, что мама уйдет, бояться незнакомых лиц. Ближе к году, где-то от года и до трех лет, ребенок боится одиночества, начинает бояться боли, врачебных манипуляций: это страхи уколов, отсюда детские скандалы в поликлиниках. Он начинает бояться сказочных персонажей: баба Яга, волк, чудовища, монстры, новые персонажи его пугают.
После трех лет и до шести – триада страхов: это страх одиночества, страх темноты и страх замкнутого пространства. Вот почему именно в этом возрасте детям сложно засыпать. Они просят, чтобы включили ночники, они ложатся с игрушками, иногда просто не хотят укладываться, бегают, то водички им, то покушать захотелось…
И здесь надо быть очень внимательным, потому что если ребенок испытывает страх, то это «страх страшный», и нужно, конечно, помочь, идти ему навстречу, и может быть, полежать, побыть рядышком.
Шесть лет – это пик детских страхов. Появляется и очень остро начинает проявляться страх смерти. Если и до этого, через тех же самых сказочных персонажей, этот страх проявлялся, то теперь это страх осознанный. Потому что ребенок понимает, что есть время; он понимает, что есть пространство; и он понимает, что его может не стать.
Часто бывает, что к этому возрасту дети уже сталкиваются со смертью: кто-то из родственников, близких, домашних животных умирает.
Возраст очень тонкий, очень чувствительный, и это нужно иметь в виду. После семи лет добавляются страхи социальные. Ребенок идет в школу – появляется страх ошибиться, страх публичных выступлений, страх оценки, страх не понравиться, страх быть непринятым.
И в подростковом возрасте – это снова пик страха смерти. Но если в шесть лет дети боятся Кощея бессмертного, то подростки боятся скелетов, вот как это может проявляться.
– Наверное, каждый возникающий страх требует специального отношения родителей. Многие родители, особенно папы, – почему-то уверены, что страхи выбиваются клин клином.
Мол, если ребенок боится темноты, то надо создавать ситуации, когда он будет оставаться в темноте, утром просыпаться как ни в чем ни бывало, и папа будет говорить: ну вот, видишь, ничего с тобой не произошло, хоть мы тебя и заперли, и не посидели, и не полежали, и не дали любимого медведя, ничего страшного не случилось!
И действительно, ребенок в какой-то момент успокаивается, и родители убеждены, что поступили верно, и делятся такими советами на родительских форумах. Вы как психолог считаете такой способ преодоления страхов верным?
– Считаю его не то что неверным, а просто опасным. Потому что в этом возрасте можно нанести ребёнку глубокую травму. Если ребёнка в возрасте, например, от трех до шести лет, когда у него триада страхов, закрыть в темном помещении, то состояние паники и ужаса может потом остаться, закрепиться на всю жизнь, но проявляться как-то иначе. Если мы отрицаем наличие страха или лицом к лицу сводим ребенка со страхом, то мы потом можем иметь дело с серьезными последствиями.
– Обычно аргумент родителей в такой системе воспитания таков: у нас это сработало, нам это помогло, ребенок больше не боится. Мне бы хотелось, чтобы мы немного порассуждали о тех отсроченных результатах подобного воспитания, которые возможны. К чему может привести неправильная коррекция детских страхов?
– Если ребенок не говорит, что он боится – это не значит, что ребенок не боится.
И как раз молчание ребенка свидетельствует о том, что либо мы отрицаем эти страхи, либо мы смеемся над ними. То есть к страху добавляется страх сказать, поделиться этим. И, безусловно – не исключены психосоматические заболевания, язва желудка, проблемы с дыханием, страдает двенадцатиперстная кишка.
Представьте, страх – это неправильное дыхание, то есть человек все время на вдохе, грудная клетка сдавлена, а ведь это ещё ребенок. Могут возникать сердечнососудистые заболевания, головные боли, потому что, если говорить о тревогах и страхах, то это напряжение лобных долей, а подобное напряжение может приводить к головным болям. Сейчас среди врачей и психологов есть и такое мнение, что вегето-сосудистая дистония на самом деле – результат непроработанных страхов и тревог.
– Давайте резюмируем, что же требуется от родителей и как родитель в каждом возрасте должен реагировать и помогать ребёнку. Потом предлагаю перейти к теме тревог, потому что она более сложная.
– На самом деле в борьбе и с тревогами, и со страхами реакции мам и пап должны быть примерно одинаковыми.
Здесь, в первую очередь, нельзя отрицать наличие страха. Нужно помогать ребенку проговаривать тему, рассказывать о своих страхах, нужно его слушать. Ни в коем случае нельзя говорить: нет, не бойся, чего тут бояться, только трусишки боятся!
Кстати, родителям самим необходимо справляться со своими страхами и тревогами. Потому что у тревожных и боязливых родителей – боязливые и тревожные дети. Спокойная мама – спокойный ребенок, это истина, которая известна всем.
Страхи передаются по наследству, генетически, также они передаются как подражание. Ребенок видит, что мама тревожится, а если это так, то наверняка есть повод для тревоги, и начинает тревожиться вслед за ней. Поэтому важно прорабатывать эти страхи. Следующий момент: не делать акценты. Например, в некоторых семьях, может быть, принято говорить о болезнях, о смерти, или о катастрофах, о катаклизмах, о войнах. Может быть, эти новости периодически появляются, и, конечно, дети на это тоже могут реагировать, и может быть заострение страха.
Ведь не так страшен страх – это норма возрастная, и как раз патологией является отсутствие страха, – как страшна именно вот заостренная форма страха. Что бы я порекомендовала? Постараться налаживать отношения, если есть внутрисемейные конфликты – это очень важно. Это напрямую влияет на детские тревоги и на страхи.
На тревоги и страхи также очень влияет стиль воспитания.
Доминантные родители, очень подавляющие, вводят много наказаний, запретов, и это соответственно рождает у детей тревоги и страхи.
Если родители, наоборот, мягкие, уступчивые, нет границ, и ребенок не понимает, что можно, чего нельзя, то мир не кажется ему безопасным, и тогда тоже возникают страхи. Тяжело, когда у родителей нет своего стиля воспитания, они то такие, то другие: то очень мягкие, уступчивые, то начинают все гайки закручивать.
Ребенок теряется и не знает, как реагировать, как себя будет вести мама сейчас и через час. И это тоже влияет и способствует возникновению страхов и тревог.
– Полина, насколько я поняла, страхи – это нормальное течение взросления человека. Это проявление его осознания себя в этом мире и мира вокруг.
Что касается тревог, непонятных, необъяснимых, неясных предчувствий – то, во-первых, откуда они берутся, а во-вторых – это тоже состояние нормы?
– Да, это состояние нормы. Я жду определенную ситуацию, с которой не знакома. Например, иду на экзамен и не знаю, какое настроение у преподавателя; не знаю, какой билет вытяну, останусь или нет в этом учебном заведении, и я испытываю тревогу.
В норме, когда я вышла с экзамена, ситуация ушла – и тревога ушла.
Но часто бывает, что тревога остается, идет вслед за нами, и она направлена в будущее: а вдруг случится что-то, а вдруг я и следующий экзамен провалю?
Или: а что подумал преподаватель, наверно, он подумал, что я такой-то, и вот идет зацикливание, эта постоянная пластинка, вечные диалоги внутри нашей головы. Как я уже сказала, тревога вызвана отсутствием информации. Поэтому ситуация неизвестности, ситуация нестабильности – благодатная почва для возникновения тревог. И тревогу, если она присутствует, важно вывести на уровень страха. Есть даже такое выражение: каждая тревога мечтает быть страхом.
То есть важно понять ее корни. Потому что если я, допустим, тревожусь, что будет война, то я боюсь, скорее всего, смерти близких, или каких-то лишений, или своей смерти, то есть каждая тревога имеет в своем основании какой-то страх. И важно это выявить, выяснить, и работать уже с ним.
– А как с этим работать? Можно ли проводить в семье некую мягкую коррекцию? Если, например, случай не патологический, и к специалисту идти как-то вроде бы и не нужно? Можно ли что-то сделать дома, чтобы обстановка немножко изменилась, ребенок успокоился и страхи ушли?
– Безусловно. Бывают ещё и социальные страхи и тревоги, вызванные тем, что я не понравлюсь, меня не примут. И здесь тоже нужно работать над уверенностью в себе у ребенка. Повторюсь, что лучшей профилактикой является избавление от собственных страхов.
Важно перестать на чём-то зацикливаться, потому что бывает, что мы подогреваем интерес, нас тема волнует, и мы ребенку даем её не по возрасту – ту же тему смерти, например.
Детям достаточно несколько занятий, чтобы страх, состояние паники, нормализовались. И здесь очень помогают игры, активная деятельность ребенка, потому что, сами представляете: он поднимается-опускается, прыгает – преодолевает страх высоты, страх падения. Бегает, играет в прятки – избавляется от страха замкнутых пространств, страха темноты.
Постоянно играя в контакте со сверстником, социальные страхи он тоже прорабатывает. Очень интересный и действенный способ для детей – я бы сказала, до семи лет точно, а некоторые творческие дети и после семи – это прорисовывание, рисование страха. Здесь можно рисовать как кошмарный сон, если это ночной кошмар, так и сам страх, само существо.
И далее мы можем и поговорить, и как-то обозначить форму этому страху, возможно, его назвать, придумать ему имя. А может быть, узнать, почему этот страх приходит, а зачем он нужен, что он хочет. Может быть, пририсовать какие-нибудь ушки и сделать из него веселого персонажа. Возможно, смять, разорвать, сжечь, либо по ветру пустить, или закопать, либо выкинуть в мусорное ведро – словом, как-то избавиться, и это действительно помогает и очень расслабляет ребенка.
– А как можно подвести к этой деятельности ребенка? Я, например, как мама не понимаю, с какой стороны подойти к страху и материализовать его в такую картинку, которую потом можно будет снять и выкинуть.
То есть если ребенок жалуется, что ему страшно одному, как я ему предложу это нарисовать: нарисуй себя одного? Расскажите, как это сделать так, чтобы и ребенок понял, и мама смогла выразить?
– Для начала постараться принять тот факт, что ребенок может бояться, и что это нормально, и можно ему так и сказать: да, ты боишься, я вижу, что тебе страшно. Действительно, одному страшно оставаться, это правда. И это уже снижает градус тревоги: мама меня поняла, мама меня приняла.
А далее, если мы говорим о рисовании, то можно так и сказать: а давай мы нарисуем страх. Не обязательно же себя в одиночестве, а что произойдёт, если ты останешься? Может быть, если ребенок отказывается, то можно, допустим, предложить ему сказки читать. Сказки – это тоже очень хороший, мягкий очень способ избавления страхов и тревог для детей, для которых он совсем-совсем заострен, он очень яркий, они очень боятся и даже не могут воспроизвести на бумаге. Хотя, как правило, воспроизводят.
Есть много сказок, и можно набрать запрос в интернете – есть сказки специальные, терапевтические. Они очень помогают ребенку, показывают разные ситуации, в которых оказывается герой, и таким образом постепенно, постепенно дают ему ресурсы для того, чтобы справиться со страхом.
Это может быть какой-то сказочный амулет. Например, как у трусливого льва. Он на самом деле был храбрым, мы помним этот сюжет – но когда ему подарили в виде эликсира смелость, почувствовал себя храбрым и смелым. То есть это тоже можно использовать в сказках, в своих рассказах, вместе проигрывать. И проигрывание страхов – это очень сильный и очень действенный способ. Играть можно как фигурками, так и самим через ролевые игры. Допустим, я дракон, и ребенок может быть то драконом, то человеком, на которого он нападает, то героем, который сражается мужественно с драконом и побеждает его. Это тоже помогает.
Тут важно понять, что страх страшен, когда он неизвестен и сокрыт. Когда мы выводим его на поверхность, даем ему существовать вот так, вне нашего сознания, тогда он уже не кажется таким грозным и таким пугающим. И этим важно пользоваться.
– Хочется вернуться к тем папам, которые клин клином вышибают. Мне понравились те примеры, которые вы привели, которые, в общем-то, тоже об этом. Опять мы клин клином вышибаем, но по-другому. Например, спрятаться во время пряток в тёмное место.
Вроде бы – да, ребёнок в темноте, в замкнутом пространстве столкнулся напрямую со своими страхами. Но когда он это делает в доброй, приятной и дружелюбной обстановке, у него к этому совсем другое отношение, и преодоление идет проще.
Готовясь к передаче, просматривала форумы, где родители обсуждают эти вопросы, и встретилось мнение, что смелым человеком становится только тот, кого в детстве все время подстегивали преодолевать свои страхи.
Один папа делится, как однажды забрался на высокую горку, и его мама (мама, что удивительно!) подстегивала: давай, давай, ещё выше! Он забрался на самый верх и упал. Но, тем не менее, считает, что именно это его сделало более смелым.
Все-таки давайте развеем миф и оценим такой метод воспитания – ведь такие мнения вызывают отклики. Мне кажется, что это категорически неверный подход, но я не психолог. Психолог Вы, хочется услышать мнение от Вас.
– Действительно, я слышала похожие истории, когда для того чтобы научить ребенка плавать, его бросают в воду. Они действительно есть, и они на самом деле ужасают. Дело в том, что это может привести к обратным результатам – человек вырастает зависимым от адреналина, становится бесстрашным.
Повторю, что отсутствие страха – это на самом деле патология. И вот как раз к этой патологии это может привести. Человек может искать и сам инициировать, провоцировать какие-то такие острые критические ситуации, чтобы чувствовать себя, как говорится, на коне.
И мы понимаем, что это может не очень хорошо закончиться, это постоянное напряжение. Ведь и здесь речь идет о тревоге. Потому что часто тревожные люди ищут и провоцируют такие стрессовые ситуации, чтобы потом расслабиться.
И если мы говорим о преодолении страха – допустим, высоты, то подобные страхи преодолеваются постепенно. Но когда человек готов стать на другую ступеньку, то мы хвалим, мы говорим: здорово, ты не мог, а теперь ты смог!
Сравниваем с самим собой – не с кем-то там, кто уже смог. И с детьми, кстати, это тоже работает: представляешь, ты смог, ты не только на вторую, а на третью ступень поднялся – это так здорово, какой ты путь проделал, какой ты молодец! То есть у ребёнка постепенно вера в себя появляется, в то, что он может.
– Полина, Вы сказали очень важную вещь: не сравнивая с другими. А ведь действительно, это один из самых распространенных способов борьбы с детскими страхами: посмотри, девочка младше тебя, и то не боится! Эту фразу на детских площадках мы все время слышим. Тоже ошибочная позиция?
– Безусловно, ведь сравнение с другим, во-первых, рождает зависть. Это одна из частых причин зависти. Она на самом деле не подстёгивает и не дает силы, чтобы двигаться дальше, развиваться.
Она дает силы постоянно соперничать и смотреть в сторону: а как другие. Это лишает ребенка уверенности в себе и самоидентичности: ответа на вопрос «какой я?» – «я вот такой». Тяжело жить в сопоставлении, в сравнении, с оглядкой на других, на то, что скажут другие. И сравнение часто как раз приводит к неспособности самостоятельно анализировать и понимать: а какой я, что со мной происходит, а то, что я сейчас делаю – хорошо это или плохо?
– Хотелось бы акцентировать внимание на том факте, что смелость и безрассудство, бесстрашие – это совсем не синонимы. И смелый человек – это не тот, кто не боится; это тот, кто преодолевает страхи там, где это необходимо. Ведь так и есть?
– Да, так и есть. Верна поговорка: смелый – это не тот, кто не боится, а тот, кто не убегает от опасности. Спрыгнуть с высоты – это не значит быть смелым, это как раз близко к безрассудству. А смелый человек – это тот, кто боится, но тот, кто может идти вперед.
И здесь помогает осознание своих страхов, принятие чувства, что я боюсь. Здесь некая трезвость присутствует. Я могу оценивать ситуацию, я могу понимать, я понимаю, что происходит, и я делаю выбор поступать так и так, и здесь идет речь об уверенности в себе. И как раз уверенность в себе рождается, когда родители не сравнивают с другими и когда поддерживают на пути взросления, помогают расти, подпитывая ребенка любовью – мы в тебя верим, мы тебе доверяем, мы знаем, что ты справишься и сможешь.
– Мы разобрались с тем, что страх – это нормально, преодоление страха там, где это нужно – это тоже нормально. А что же с той ситуацией, когда страх парализует? Почему это происходит, и что делать родителям, и в каких ситуациях необходима помощь специалиста – как это понять?
– Когда страх парализует – это естественная реакция организма, потому что когда мы говорим о тревожности, состоянии возбуждения (если мы говорим о страхе), то это состояние некоей заторможенности и оцепенения, и это проходит. То есть это краткосрочная реакция, она вполне объяснима нашими физиологическими особенностями.
Другое дело, когда мы говорим о заостренных страхах, о страхах, которые не дают жить нормально, мешают спать, преследуют нас не только днём, но и ночью и всячески проявляются. Например, когда ребенок везде рисует, везде видит это, везде говорит только о таких персонажах – негативных и страшных.
То есть это свидетельствует о тревоге, с которой надо разбираться и работать. Здесь важно, если речь идет о тревоге, что и ребенок сам не понимает в чем дело, и родителям трудно что-то выяснить.
То есть важно определить, что это такое – социальная тревога, страх быть не таким, как все, непринятым, страх быть неудачником; или это все-таки ближе к страху смерти и к страху, что вот что что-то произойдет со мной и с близкими, и дальше уже работаем конкретно со страхом.
Заостренный страх, безусловно, требует обращения к специалисту – тем более, если мы говорим о подростках, например. Потому что это значит, что уже прошло то время, когда можно было это прорабатывать самостоятельно.
– А как же страх будущего? Обычный подросток, который стоит на рубеже между школой и взрослой жизнью, выбором профессии, неизбежно сталкивается со страхами собственной будущности.
– Подросток может бояться. Но если мы говорим о страхе как об оцепенении, то боящийся подросток просто перестает что-то делать, и мы это часто можем называть ленью. А на самом деле здесь боязливость. Не страх, а боязливость, нежелание куда-то двигаться и что-то делать – причём как черта личности, и – полная неспособность это преодолеть.
Про страх будущего я бы все-таки сказала, что это не страх, а, наверное, тревога – когда я не понимаю, что произойдет; не знаю, что случится; как я справлюсь. И здесь много факторов.
Это, во-первых, действительно заострение – и в школах, и у родителей, ведь нам очень важно, как ребёнок учится, и всё внимание мы уделяем учебе и тому, что ребенок делает, а не тому, что он чувствует и что он переживает.
Подростковый возраст – очень сложный, и, акцентируя внимание на учебе, мы упускаем то, что действительно важно подростку – это общение, его развитие, его внешность, изменения. И здесь я бы все-таки работала, наверно, с уверенностью – с уверенностью в себе подростка.
Тем более что сейчас дети сами быстро приспосабливаются учиться, переучиваться, развиваться. Они настроены на это, и им нужно объяснять, что ты сможешь, ты справишься. Вот эта трансляция доверия и веры очень много дает.
– Хотелось бы подвести итог, хотя бы промежуточный. Первое, что должно быть между родителями и детьми, как мне кажется, это доверие. Чтобы ребенок рассказывал о своих страхах безбоязненно. Это так?
– Правильно, база – это доверие и принятие. Я тебя принимаю с твоими страхами. И не обесценивание. Страх – это нормально, это действительно страшно, и я тоже боюсь. Второе – это работа над самим собой, со своими страхами.
И третье – это постоянный диалог и контакт с ребенком. Мы должны знать, что с ним происходит, потому что отсутствующая мама – это тоже источник, который порождает страхи и тревоги.
Соб. инф.
Фото из открытых источников
https://azbyka.ru/deti/detskie-trevogi-i-strahi-pererasti-i-rasti-dalshe
