«Ибо мудрость мира сего
есть безумие пред Богом».
(1 Кор. 3:18—19)
В рассказе Герберта Уэллса «Страна слепых» герой попадает в отрезанную от внешнего мира горную долину, населенную людьми, уже много поколений пораженными наследственной слепотой. Долина отличается плодородием и мягким, благоприятным климатом, так что ее слепые обитатели вполне приспособились к своей жизни в вечной темноте. Память о мире, откуда некогда пришли их предки, сохранилась в виде полузабытых мифов. Путешественник пытается рассказать им о мире за пределами их долины, но им его речь кажется полной бессмыслицей. Эти люди никогда не видели ни зеленой травы, по которой они ступают, ни звездного неба у них над головами, ни сверкающих горных пиков, окружающих долину. Они живут в очень небольшом мире, доступном их чувствам и не верят в существование чего-то еще. Огромный, таинственный и непостижимый мир реальности остается за пределами их жизни.
Страну слепых мы строим уже более двадцати лет. В нашей стране нет главного – духовного единства в общественных отношениях. Мы ограничиваем общественные отношения нравственностью и потому, чем дальше, тем только хуже становится. Да, нарушать нравственные нормы - воровать и грабить запрещено, убивать и насиловать тоже. Но духовные страсти - стяжательство, сластолюбие и славолюбие не запрещены, и именно они разрушают наше общество. Когда рушится семья, спасать нужно не имущество и не дом, спасать нужно семью. Потому что семейное единство способно вернуть в случае необходимости и имущество, и дом. Но если в семье духовного единства не будет, то ни имущества, ни дома такая семья не вернет.
Общество – это большая семья, которую в настоящее время политическая элита продолжает разрушать путем разделения людей на самые разные группы: по языкам, национальностям, доходам, месту жительства, гражданству, религии, мировоззрению. В условиях разделенного общества никакая социально-экономическая программа не может быть успешно реализована.
Советское общество, из которого мы вышли в неолиберализм, было построено на основе доктрины семьи. Общественные отношения на протяжении всех лет советской власти были сферой особой заботы государства. Тогдашние правители прекрасно понимали, что социально-экономическое развитие невозможно без духовного единства в общественных отношениях. Нельзя утверждать, что единство было всеобщим, были и диссиденты, но их деятельность не приводила к дестабилизации общества.
С принятием в начале 90-х годов доктрины неолиберализма, общество пришло в состояние хронической деградации. И эта деградация усиливается по мере навязывания со стороны властей, доктрины неолиберального национализма. Фактически власти проводят идеологическую войну против части своего народа. Потому что по-другому назвать постоянное давление на русскую общину невозможно. Идеологическая война возникает тогда, когда часть общества принимает новые ценности, а другая часть – остается апологетами старых. В идеологической войне идет битва за идеалы, вытекающие из Истины или лжи.
Исходной точкой разделения латвийского общества является оценка советского периода нашей истории. Для неолиберальных националистов правящей политической элиты советский период – однозначная оккупация, для определенной части общества – это период инкорпорации Латвии в состав СССР, на основе воли большей части народа. Однако любая оценка исторических событий может быть объективной только в том случае, если она предполагает сравнительный анализ последствий возможных вариантов исторической перспективы на момент события. Такой оценкой наши неолиберальные националисты не занимались и не собираются этого делать. Но без оценки эти исторические факты превращаются в идеологическую доктрину «латышской Латвии» и ее навязывание всему обществу в средствах массовой информации и есть идеологическая война, которую ведет правящая политическая элита с частью своего народа. Идеологическая война направлена на духовное разделение общества, которое лишает нас исторической перспективы.
Вторая идеологическая доктрина, которая реализуется в информационном поле – это доктрина непротивления политическому злу. Смыслы этой доктрины сводятся к признанию частью оппозиционной политической элиты лживых принципов «интеграции общества», которые апологеты неолиберального национализма навязывают обществу, ради достижения социальной справедливости. Здесь следует напомнить, что ложь, как духовное явление, не ведет к гармонизации отношений в обществе, она лишь усиливает раскол между социальными группами.
Святитель Николай Сербский в книге «Мысли о добре и зле» писал: «Бог есть любовь, но Бог не есть равенство. Равенство изгнало бы и справедливость, и любовь, изгнало бы нравственность. Любит ли муж жену за равенство? И мать любит ли своего ребенка за равенство? Неравенство - основа справедливости и побудитель любви. Пока живет любовь, никто не вспоминает о равенстве. Пока царит справедливость, никто не думает о равенстве. Когда уходит любовь, люди говорят о справедливости и подразумевают равенство. Когда за любовью уходит и справедливость, начинают говорить о равенстве и подразумевают безнравственность, то есть изгнанную нравственность подменяют порочностью. На могиле любви вырастает справедливость, на могиле справедливости растет равенство».
Доктрина «латышской Латвии» для того и принята правящей политической элитой, чтобы устранить духовную любовь в общественных отношениях. А доктрина непротивления политическому злу неспособна по сути своего соглашательства со злом, восстановить духовную любовь, а значит, и социальную справедливость. Лживая доктрина «латышской Латвии» не способна родить социальную справедливость и апологеты доктрины непротивления злу, в силу духовной слепоты, не понимают, что согласие с ложью не приведет к справедливости. Потому что зло не рождает добро.
Наша политическая элита, как правящая, так и оппозиционная все еще пребывают в идеологическом заблуждении, что можно выбрать любую модель социально-экономических отношений и последовательно внедрять ее до победного конца. Но государства не создаются логически, они формируются исторически и на основе исторических традиций, которые подлежат модернизации, но не полной замене или искажению. Причем духовные ценности, лежащие в основе традиций, остаются неизменными, изменяются социокультурные компоненты с учетом требований времени. Иначе теряется духовное единство общества, оно раскалывается на антагонистические идеологические группы, которые вступают между собой в идеологическую войну.
Именно это мы сегодня наблюдаем в Украине. Там на протяжении двадцати лет, правящая политическая элита навязывала обществу ложную историческую концепцию. Шла, инициированная политической элитой идеологическая война, которая с захватом власти вооруженной хунтой, перешла в открытый военный конфликт. Причем война идет не только за собственность и территории, война идет еще и за правду, основанную на культурно-исторических традициях. И соглашательство части украинской оппозиции с ложной исторической концепцией не привело к сплочению общества и повышению уровня социальной справедливости. Наоборот, соглашательство привело к эскалации конфликта и резкому падению уровня жизни простых людей.
Для идеологического доктринерства, основанного на ложной трактовке истории в угоду чуждым национальным духовным ценностям, совершенно не имеет значения предшествующий исторический опыт жизни нации и ее духовно-культурные традиции. Но история инерционна и настоящее глубоко детерминировано прошлым. Как бы ни фантазировали различные политики, но исходить история может лишь из самой себя, из конкретной данности национальной традиции в ее прошлом и настоящем. Здесь, как и в жизни - от себя не уйти.
Единственное требование, предъявляемое субъекту истории помимо фундаментального традиционализма - это развитие. Ибо существовать в истории, можно только развиваясь. Но развиваться можно только с опорой на традиции. Отказ от традиции ведет к хаосу, что мы и наблюдаем сегодня в Латвии и на Украине. Все попытки перейти в режим развития на основе неолиберального национализма пока ни к каким положительным результатам не приводят. И можно уверенно сказать не приведут. Неолиберальный национализм может перерасти в неонацизм, как в Украине, но не в государство благосостояния.
Говоря о традиции, в первую очередь речь идет о духовной традиции, на основе которой формировалось мировоззрение и культура общества. Возникает вопрос - может ли вообще современное общество позволить себе роскошь иметь высокие духовные идеалы на государственном уровне - или это привилегия ушедших эпох? Опыт исламских стран, стран юго-восточной Азии, ряда стран Европы и Южной Америки, сумевших сохранить общественное сознание от поклонения «неолиберальным ценностям», а также опыт советской эпохи, поднявший «моральный кодекс строителя коммунизма» на уровень «национального проекта», и современной России показывает, что это возможно.
Почему так важно сохранение духовной традиции? Потому что именно в форме идеалов осуществляется переход духовной истины в человеческое сознание, приобретая статус духовно-нравственного императива, способного управлять человеческим поведением. Идея, овладевшая массами, становится идеологией, как сказал классик, - материальной силой способной преображать бытие. Идеология как форма общественного сознания появилась тогда, когда церковная теократия стала терять свое определяющее значение и духовные ценности религии воплощались в господствующие идеологии общества.
Так, например, было в советском проекте, который в первые десять лет воплощался на основе марксизма. К 1928 году стало ясно, что центральная идея марксизма – идея мировой революции, без которой невозможно построение социализма, есть ложь. Воплощение марксистской доктрины привело общество к расколу, а страну вело к катастрофе. Поэтому начинается сворачивание апологетики марксизма и возрождение культурно-исторических традиций и воплощенных в них духовных ценностей Православия. Правда, без самого Православия.
Страна переходит к индустриализации и коллективизации, продолжая культурную революцию. И создание мощной индустриальной базы, коллективизация сельского хозяйства, будущая победа в Великой Отечественной войне и послевоенное восстановление народного хозяйства – все эти достижения стали возможными не столько благодаря партийным программам, сколько возрождению духовных ценностей, объединяющих общество. В расколотом обществе эти достижения никогда бы не стали реальностью. И надо помнить, что марксизм с его идеей классовой борьбы и диктатуры пролетариата не объединил еще ни одного общества, а вот расколол многие.
Нет сомнений, что консервативные ценности, традиционная модель общества восстановятся и восторжествуют в любом случае. Потому, что они обеспечивают устойчивое воспроизводство человеческих популяций, а марксизм и неолиберализм их отрицающие – не обеспечивают. Доминирующий у нас неолиберализм несет народам самоликвидацию через эгоизм, содомию, ювенальщину, эвтаназию, педофилию и многое другое, что превращает человека в управляемое животное. Неолиберализм – это идеологическая чума, тяжелейшую эпидемию которой мы переживаем.
Поэтому вопрос не в том, за каким типом общества будущее – за консервативным или за неолиберальным. Нет сомнения, что за консервативным с необходимой модернизацией. Вопрос в том, что общество консолидируется не на основе ложных идеологических доктрин, оно консолидируется на основе традиционной социокультурной матрицы. Не марксизм объединял советских людей, а братолюбие как принцип отношений.
Традиционная социокультурная матрица в основе своей должна иметь духовную традицию, потому что дух творит формы и делает матрицу жизнеспособной. И ценности духовной традиции объединят общество, потому что это - христианские ценности, которые и позволят перейти в долгожданный режим социально-экономического развития. Ведь развитие есть воплощение добра, тогда как, воплощение зла ведет только к деградации.
Валерий Бухвалов, Dr.paed.
