«Жизнь христианина – самое высокое
в мире творчество.
Художник украшает холст и
приносит его в дар людям.
Композитор создает музыкальное произведение.
А христианин пытается очистить,
преобразить свою душу
и принести ее Богу. Это самое потрясающее,
самое интересное творчество из тех,
что есть на земле.
Поэтому мне кажется, что все христиане —
удивительно творческие люди»
Архимандрит Тихон (Шевкунов)
Сегодня существует немало людей, которые, входя в круг христианских идей, духовной жизни, думают, что с этого момента от творчества следует отказаться, поскольку оно является чем-то греховным. И истинный христианин не должен заниматься ни живописью, ни литературой, ни любым другим видом творчества, то есть созданием новых культурных, материальных ценностей. Единственное, может быть исключение для него, это целевая, например, храмовая живопись или храмовая архитектура.
Вопрос первый. Что порождало искусство, кроме спонтанного внутреннего движения в душе человека, который хочет создать свой мир, создать новый мир, который как бы зреет в его душе, сплавляя внутреннее переживание, внутреннее видение с тем, что человека окружает в его социальной, природной действительности? И это всегда было органически связано с философской и религиозной жизнью человечества. На самом деле это вполне естественно, потому что когда человек стоит перед вечностью, у него возникают самые острые, самые глубокие переживания, потому что на самом деле человек, который ищет Абсолюта в земных ценностях, чаще всего приходит к разочарованию, к печальному выводу, что не этого он хотел, не к этому стремился. Культ искусства, культ любви, любой другой ограниченный культ потому часто приводит к кризису, потому что в глубине, в подсознании человек ищет там абсолютного. А в земном, человеческом мире абсолютного нет, оно лишь частично воплощается.
Hо когда искусство – и всякое культурное творчество- занимает свое, органичное место, тогда этого разочарования не наступает.
И человек приходит к выводу, что куда бы он ни взглянул в прошлое: нарисован ли на стенах Альтамиры зубр или мамонт, воздвигнут ли на скале Акрополя Пантеон, или вьются затейливые узоры на пагодах Индии, или же играет солнце на мозаиках Византии или витражах средневековых соборов – это всегда внешнее отражение, человеческое воплощение духовной жизни. Это всегда феномен – от глубинного религиозного ощущения. Как человек видит (внутренне) себя, вечность, окружающую природу, так он и строит свой дом, храм, картину, даже предметы обихода.
И если бы мы стали сейчас анализировать формы керамики, формы бытовой посуды, внимательно проследив ее эволюцию, мы бы пришли к правильному заключению, что эта форма не случайна, она отражает дух эпохи, а, следовательно, веру эпохи. Форма сосуда может каким-то таинственным образом в конце концов говорить о форме мировоззрения, о религии человека (под религией здесь понимается нечто очень широкое - видение мира, вечности, природы и человека).
Когда христианство пришло в мир, оно противопоставило себя всем формам природопоклонения. И это был очень болезненный процесс, который начался еще в Ветхом Завете. Ведь человек десятки тысяч лет чувствовал себя единым с природой и видел в ней божественное начало. И вдруг, в силу совершенно необъяснимых причин, вдруг род людской осознал самого себя. И с появлением различных духовных учений почти одновременно в различных странах мира, географически и культурно отделенных друг от друга, как бы сдвинулось с места застывшее здание человеческой культуры, и это здание превратилось в поток. Таким образом, вот этот великий взрыв или, как называл его Карл Ясперс - известный ученый и философ нашего времени,"осевое время", или Эра великих учителей – они дали нам новый поток и новые формы искусства.
Библейское учение пошло дальше. Оно говорило о высшей духовности Божественного, и ради этой высшей духовности оно требовало, чтобы изобразительное искусство не посягало на эту высоту. И вот как бы в диалектике между символическим изображением Божественного и иконоборческим ветхозаветным отрицанием этого - родилась новая почва, на которой, вырос цветок христианства. Христианство есть религия воплощения. Оно не отрицает материю, мир, природу, ценность творения. Евангелие ничего не говорит нам конкретно о творчестве, об искусстве. Оно как бы взывает только к внутренней, духовной и нравственной жизни человека. Hо потом, когда вступаем мы в жизнь, когда Евангелие начинает распространяться, то уже Отцы Церкви дают нам позитивный ответ на вопросы: "Hужно ли творчество? Hужно ли искусство? Hужна ли литература, поэзия и прочее?" И они отвечают на это положительно: "Да!" В этом будет проявляться в дальнейшем действительно христианский дух.
Христианская живопись возникает уже во II и III веках н.э. И с тех пор искусство никогда не покидает историю Церкви. Даже те направления христианства, которые оставили иконопись, живопись, все равно сохраняют связь с искусством – с музыкальным искусством, с певческим искусством, с архитектурным искусством.
Когда люди говорят о том, спорят о том, каково отношение христианства и Церкви к искусству, к живописи и еще к чему-то, мне кажется, что чем спорить, выставляя друг против друга собственные частные мнения, лучше просто взглянуть на всю традицию Церкви, на все две тысячи лет, или хотя бы на тысячу лет истории нашей Церкви. Когда она существовала без творчества, без искусства, без живописи, без архитектуры, без музыки? И хотя многое было уничтожено, сломано, но, пока есть эпицентр духовный, - он все равно творит, он будет создавать новые формы.
Разумеется, здесь у многих может возникнуть мысль: а нет ли в творчестве соблазна, а нет ли в нем источника для гордыни, а нет ли в нем элементов демонического? Конечно, есть. Hо это вовсе дело не в творчестве, вовсе не в искусстве, вовсе не в природе, а в нас. Это мы искажаем ее, это мы употребляем живопись и поэзию для того, чтобы создавать "цветы зла". По словам диакона Андрея Кураева, вдохновение не всегда несет с собой добро: «Суть христианского принципа трезвости и целомудрия в том, чтобы ты не был игрушкой в руках посетившего тебя духа».
И, наконец, последнее и самое важное. Все мы созданы по образу и подобию природы. Каждый из нас несет в себе целый мир минералов, растений, животных. Подумайте, как устроена наша клетка, хотя бы... Она устроена так же, как клетка любого цветка, любой птицы, любого зверя. Как происходит в нас обмен веществ и все прочее? Мы есть носители природы в себе. Hо у нас есть такая часть), которую мы не заимствовали у природы. Обшарьте мироздание, и вы не найдете там творческого духа. Творение - это создание чего-то нового. Если бобер делает плотину или ткачик делает себе гнездо, он всегда делает так, как делали сотни и тысячи лет его предки. Он повторяет. Здесь нет творческого, индивидуального разума. Творит человек! Образ и подобие Творца в человеке - это есть разум, совесть, творчество. Лишить человека разума – это значит сделать его скотом. Лишить человека совести это значит сделать его машиной: у машины есть там свой "разум".
А совесть, ощущение добра и зла, отвращение к злу - это в нас вложено, но это надо культивировать. Как талант может быть вложен, но разве достаточно, скажите мне, живописцы! - достаточно одного таланта? Hужен труд! Hужна культивация таланта - любого: музыкального, живописного,скульптурного, архитектурного, поэтического.Так вот, нравственная школа, церковная в частности, является развитием той техники, той культуры нашей этики, которая дана нам изначально в природе. И естественно, относится это и к творчеству. Лишить человека творчества - это значит лишить его важнейшей черты богоподобия. Ибо сказано в Писании: "Сотворим человека по образу Hашему и подобию Hашему". Это говорит Творец. Какой же образ и подобие, который не творит, который говорит, что творчество - это вред, что это от лукавого? Но в итоге мы должны сказать следующее. Христос сказал так, что каждый выносит из своего сокровища то, что у него есть.
И вы, живописцы и мастера других жанров, вы ведь выносите людям сокровища своего сердца, вы делитесь, это ваш диалог с людьми, это ваше восприятие мира. Вы творите новый мир, в который приглашаете войти других. И в этом мире все обнажено- ваша душа обнажена со всеми ее страданиями, со всеми недостатками и радостями. Это, конечно, святое, ответственное дело.
Хорошие слова – свобода и равенство и братство. Hо ведь их очень легко исказить Все человек может искажать! И не надо нам упрекать в этом ни великие слова, ни творчество, ни что другое, а искать причины негативных вещей внутри самих себя.
А творец должен творить! Есть библейские слова, по-славянски они звучат: „Пою Богу моему дондеже есмь!”, то есть: воспеваю своего Бога, пока я здесь живу. Это должно быть девизом любого художника, поэта, любого творца. Пока мы дышим, мы должны творить! И это творчество может быть самым многообразным, и главное творчество здесь- это созидание своего духа.. Это вечное творчество. То, что написано на холсте, на фанере, на доске – это только знак того, что произошло у вас в сердце.
Валерий Бухвалов, доктор педагогических наук
