Склонность русского народа к общине и артели составляла один из основных устоев народной жизни. Обе эти формы народной жизни являлись фундаментом российской экономики и государственности, обеспечивали им стабильность и устойчивость. Вдохновителем общинного образа жизни был Сергий Радонежский.
Артель являлась добровольным товариществом равноправных работников по решению производственных и хозяйственных задач на основе самоуправления, взаимопомощи и выручки. В ней не было эксплуатации одними членами общины других. И было равноправие, но не уравниловка, так как доходы распределялись по труду, его количеству и качеству. Человек при этом проявлял свои лучшие способности.
Подобно артели, община представляла собой духовное и общественно-производственное объединение крестьян на основе самоуправления, самоорганизации и совместного владения землей. Несколько сельских общин составляли волость с выборным волостным сходом.
Крестьянская община обладала всей полнотой самоуправления. В него не могли вмешиваться ни помещик, ни государство. Сам царь-батюшка понимал, что внутренние вопросы крестьянской общины традиционно решаются самой общиной. И на эту традицию никто не мог посягнуть, не вызвав отпор всей общины, не разрушая главные устои общества и самой государственной власти.
Высшим органом крестьянского самоуправления в общине был мирской сход. Он состоял из работоспособных мужчин-общинников, а иногда и женщин-домохозяек, при отсутствии мужчин, ушедших на промыслы. Мирской сход не имел ничего общего с современным собранием. Прежде всего, не было председателя, управляющего ходом обсуждения всех вопросов. Каждый общинник по своему желанию мог вступить в разговор или перепалку, отстаивая свою точку зрения. Вместо голосования действовал принцип общего согласия. Недовольных переубеждали или они отступали. При решении спорных, трудных проблем большую роль играли старики. К ним прислушивались, и сходка утихала, соглашаясь с их советами. Так вызревал провозглашаемый старшим их общинников «мирской приговор».
Таким образом, в крестьянской общине существовало не внешнее, формальное, юридическое объединение, не западный тип демократии с ее голосованием большинством голосов и победой этого большинства над меньшинством, а русская демократия, соборность, стопроцентное сердечное согласие, единогласие, единодушное сознательное и добровольное подчинение каждого высшей воле ¾ мирскому сходу, «миру». Если общественным идеалом на Западе являлась ассоциация, то в России ¾ соборность.
В крестьянской общине решались все коренные вопросы жизни отдельного крестьянина и общины в целом, практически все проблемы местного самоуправления: справедливое наделение землей и общинный контроль за качеством пользования ею; справедливое разрешение конфликтных ситуаций, споров.; Выбор всем миром своей власти, подчиняющейся общине; справедливое и гласное распределение величины и срока различных выплат, повинностей, налогов, все это – решала община.
Крестьяне сами распределяли между собой подати и оброки, решали на сходе все общие вопросы и дела. Существовала круговая порука и самостоятельная раскладка оброчной суммы с учетом платежеспособности крестьян. Круговая порука обязывала людей заботиться о благосостоянии каждого и всей общины, о справедливой оплате не только количества, но и качества труда.
Перераспределялась земля и по причине семейных разделов. Крестьяне, стараясь выровнять надел в строгом соответствии с наличными силами и возможностями двора, иногда брали в расчет не только взрослое мужское население, но и детей.
Так, мальчики в возрасте до 10 лет имели право пользоваться ¼ частью ревизской души, 12-летние получали половину душевого надела, 14-летние – ¾. Общинник в возрасте от 20 до 55 лет мог получить надел на 2 души. С 55 лет его права уже понижались до ½ душевого надела, а с 60 лет крестьянин освобождался от земли и всех связанных с нею платежей. Реже крестьяне прибегали к разверстке земли по «едокам», когда земля делилась с учетом всего мужского и женского состава двора.
В отдельных общиннах практиковалась разверстка «по согласию». Каждый хозяин двора заявлял. Сколько душевых разделов он может потянуть, а мир решал, в силах ли данное хозяйство с таким наделом справиться. Поскольку подушная подать и оброк взимались с мира в целом, а не с каждого отдельного двора, все в общине были связаны круговой порукой. За несостоятельного домохозяина все расходы возмещал мир ¾ платежеспособные его члены. Поэтому мир в целом и каждый общинник в отдельности были заинтересованы в благосостоянии и исправности каждого двора, каждого члена общины.
Лучший и состоятельный мужик, с точки зрения нравственной (в силу своей православной веры) был в ответе не только за себя, но и за отстающего соседа, по мере возможности, не оставлял его в беде, помогал ему.
Общинный принцип пронизывал все, даже семейную жизнь. Семья являлась как бы маленькой общиной. Именно ее глава ¾ «большак» отвечал перед миром за действия каждого члена своей семьи, за своевременность выплаты семейной подати. Но «большак» не мог единолично распоряжаться семейной собственностью, например, лишить своего сына надела, так как она была лишь в управлении «большака», но принадлежала всей семье. Это охраняло каждого члена семьи от разорения и обезземеливания. К тому же действия «большака» контролировались. Так, мир мог отменить его распоряжения, которые как-то сказывались на имущественной состоятельности двора. Даже усадебная земля, обычно находившаяся в безраздельном единоличном владении и передававшаяся по наследству, поступала в распоряжение мира, если хозяин по тем или иным причинам выходил из состава сельского общества, «выписывался» из него.
К богатству и богачам, к накопительству русский человек относился недоброжелательно и с большим подозрением. Как трудовой человек, он понимал, что «от трудов праведных не наживешь палат каменных» … Стяжание богатства выше своей потребности, накопительство всяких благ выше меры не вписывались в шкалу его жизненных ценностей. «Не хвались серебром, хвались добром». Многие в народе считали, что любое богатство связано с грехом.
Отсюда вывод: «Лучше жить бедняком, чем разбогатеть со грехом». Вместе с тем крестьяне даже сочувствовали богатому, видя в его положении нравственную ущербность: «Богатому не спится, богатый вора боится», «Богатство, родителям ¾ порча детям». Сочувствие бедных людей богатым объяснялось и тем, что, по православному вероучению, неправедно нажитое богатство вело к потере богачом главного ¾ жизни вечной. Страх вечных мучений в аду пересиливал желание иметь временные, греховные блага и удовольствия.
Своего рода моральным кодексом коренных русских купцов стало поучение «О богатении», составленное владельцем Трехгорной мануфактуры Т.В. Прохоровым (1797 – 1854): «Человеку нужно стремиться к тому, чтобы иметь лишь необходимое в жизни; раз это достигнуто, то оно может быть и увеличено не с целью наживы ¾ богатства для богатства, а ради упрочения нажитого и ради ближнего. Благотворительность совершенно необходима человеку … ввиду этого нужно посещать жилища бедных, помогать деньгами, лекарствами, больницей. Наградою делающему добро человеку должны служить нравственное удовлетворение от сознания, что он живет «в Боге». Богатство часто приобретается ради тщеславия, пышности, сластолюбия., это нехорошее, вредное богатство, оно ведет к гибели души. Богатство то хорошо, когда человек, приобретая его, сам совершенствуется нравственно, духовно; когда он делится с другими, приходит им на помощь».
Богатство должно служить и помогать людям. Если же богатство направлено на их эксплуатацию, то оно преступно. Особенно это касается ростовщичества и ростовщических банковских операций. На Руси ростовщичество считалось серьезным преступлением против заветов Господа Бога. В древности их не было среди русских. Нетрудовой, паразитический характер ростовщичества вызывал на Руси протест.
Вплоть до XVIII века в России не существовало такого понятия, как «капитал», а было понятие «истинник» (истина, наличность, наличные деньги). В русской экономике капитал ¾ это излишек сверх какого-либо потребления, в том числе и стоимость неоплаченного труда других людей. Капитал может быть достигнут частично в результате труда и бережливости, но все равно его основу составляет неоплаченный труд. Капитал может быть производительным, когда ориентируется на производство, или паразитическим , ростовщическим, когда ориентируется только на увеличение потребления его владельца сверх разумного достатка. Собирание капитала ради нового производства одобрялось, а для своекорыстного стяжания неоплаченного труда других людей ¾ порицалось народной этикой.
Итак, отношение к деньгам и богатству было разным в России и Западной Европе. Для западного человека свобода заключалась в наличии денег, возможности покупать все новые товары и услуги. А для русского человека свобода ¾ это независимость от денег. Русский видит в деньгах, в «западной свободе» форму кабалы, опутывающей его душу привязанность к миру сему, лежащему во зле, в ущерб спасению души и жизни вечной. Достоевский отмечал, что русский народ ¾ единственный великий европейский народ, который устоял перед натиском золотого тельца, властью денежного мешка. Деньги для трудового русского человека ¾ не фетиш. Для него ¾ «лучше дать, чем взять».
Вместо термина «экономика» на Руси употреблялось понятие «домостроительство» ¾ наука ведения хозяйства на духовно-нравственных началах для обеспечения достатка. Главная экономическая идея «Домостроя» (XVI в.) ¾ замкнутое саморегулируемое русское хозяйство, ориентированное на разумный достаток и самоограничение - нестяжательство, живущее по православным нормам.
Духовное начало отличало мир экономики. Труд носил духовно-нравственный характер. Таким образом, на Руси духовность ¾ это не рассуждение о душе, не голая теория, а практические дела по одухотворению всей хозяйственной жизни, всех дел.
http://yadi.sk/d/kiAKjzJY4J8qM
