«Человек - это его вера».
И.В. Киреевский
Примерно 25 миллионов бывших граждан СССР проживает сегодня в зарубежных диаспорах. Часть этих людей ассимилировалась или продолжает ассимилироваться и нисколько не страдает от потери своей русской культурной идентичности. Да и была ли она у них? Они даже придумали для себя новое название – «европейские русские», совершенно не понимая, что конкретная культурная идентичность вырастает на поле культурных традиций, почвой для которых являются духовные идеалы. И если отсутствуют духовные идеалы, а поле культурных традиций засеяно лишь частично и при этом на нем много традиций других культур, то не может быть и речи о сохранении конкретной, в данном случае русской культурной идентичности.
Причем, православные духовные идеалы, от которых, как от огня шарахаются «европейские русские» согласно работам И.В. Киреевского и других славянофилов, играют решающую роль в плане воспитания русской культурной идентичности. Потому что культурно-исторические компоненты национального самосознания укореняются на духовных идеалах, которые представляют собой ценностную шкалу мировоззрения личности. В школьные годы должен быть воспитан духовный идеал милосердия на основе историко-культурных примеров и практических дел. Духовный идеал в мировоззрении является проводником Божественных энергий, которые направляют и помогают человеку творить дела милосердия.
Это важный момент понимания того, каким образом мы приобщаемся к русскому самосознанию. Отсюда - приоритет духовно-нравственному воспитанию в русской модели образования, тогда как в европейской модели – приоритет развития рациональной логики. Носитель русского самосознания занимается милосердием для очищения своей души от грехов, тогда как носитель западного самосознания занимается милосердием ради жертвы Богу, как компенсации за свои грехи. Милосердие в православной этике – постоянное лекарство от страстей, в западной этике – периодическая оплата долгов за грехи. В русской этике милосердие – составная часть образа жизни христианина, в западной этике милосердие – разовые благотворительные акции по мере накопления грехов. В сегодняшней атеистической Европе благотворительность остается, но о ее христианских корнях уже никто не вспоминает, она превращена в составную часть политических манипуляций.
К Православию «европейские русские» в лучшем случае безразличны, а то и откровенно враждебны, поэтому произведения русской культуры, пронизанные духовными смыслами не находят поддержки в их кругах. Высокую культуру они подменяют псевдокультурными поделками, в основе которых атеистический гуманизм с его «общечеловеческими ценностями», пронизанными толерантностью к греховным страстям. На такой матрице вырастают космополиты-гуманисты, убежденные сторонники прогресса, толерантные к содомии, педофилии, ювенальщине и прочим плодам атеистической свободы.
К чему ведет космополитическое самосознание, писал другой известный славянофил Иван Сергеевич Аксаков еще в XIX веке: «Прогресс, отрицающий Бога и Христа, в конце концов, становится регрессом; цивилизация завершается одичанием; свобода – деспотизмом и рабством. Совлекши с себя образ Божий, человек неминуемо совлечет – уже совлекает с себя – и образ человеческий, и возревнует об образе зверином». И мы все больше и больше наблюдаем возрастание ревности об «образах звериных» в современной Западной цивилизации.
Другая часть людей, проживающих в диаспорах, серьезно озабочена сохранением русской культурной идентичности у своих детей и внуков. Им не все равно, носителями какой культуры вырастут их дети и внуки, они желают сохранить у своих потомков русское самосознание. А чем русское самосознание принципиально отличается от самосознания западного человека? Эти отличия весьма подробно описаны в статье Ивана Васильевича Киреевского «О характере просвещения Европы и о его отношении к просвещению России» (1852).
Западный человек, по мнению Киреевского, всегда соблюдает законы, в этом его внешняя высокая нравственность. Более того, он доволен своим поведением и даже очень гордится этим. Он не ищет высоких духовных состояний, будучи убежденным в том, что его веры достаточно для спасения (протестанты) или потому что его понимание высоких смыслов жизни сводится к материальному благополучию, жертвуя часть которого он сможет приобрести должные или сверхдолжные для спасения заслуги (католики). Единственное, чем он недоволен, так это тем, что у него мало возможностей, чтобы показать и рассказать другим, какой он высоконравственный человек. Поэтому нередко строгие ревнители протестантизма разных направлений самым серьезным образом считают себя святыми людьми уже в земной жизни.
Признаком особого у нему расположения Бога, западный человек считает богатство, оно знак его избранности к спасению. Это ложное толкование христианства, время от времени сопровождаемое заявлениями о своей «избранности», «расовой чистоте», «исключительности» привело к легализации социального расизма в западном обществе. Западная духовно-политическая элита, воспитанная в кальвинистской концепции предопределения избранных к спасению твердо уверена, в непогрешимости западного пути социокультурного развития и тем самым – своем безусловном праве диктовать другим народам правила международных отношений. Разве не это мы сегодня наблюдаем?
Западный человек ненавидит страдания, он считает их несправедливыми и неоправданными, ведь он святой, потому что живет строго по западно-христианской духовной парадигме - верит в Бога, соблюдает законы, делает дела милосердия. Вся его духовная жизнь сводится к чтению духовной литературы и участию в церковных таинствах, у него нет понимания необходимости работы над преображением страстей в добродетели. Поэтому пороки постепенно легализуются, как нормы отношений в обществе и сферы коммерческой деятельности, общественная нравственность при этом деградирует.
Более того, лидеры Западной цивилизации навязывают другим народам порочные отношения, скромно именуя их «общечеловеческими ценностями». Западный человек готов на любые компромиссы с совестью ради избавления от страданий. Он ждет воздаяния за свои добродетели, но даже не знает, что писал преподобный Исаак Сирин: «Воздаяние бывает не добродетели и не добрым делам ради нее совершаемым, а смирению, без которого и добродетели и добрые дела напрасны». Вера, милосердие и подражание святым еще не делают человека смиренным, а значит, не являются главными условиями приобретения духовной любви. Поэтому, несмотря на внешние приличия и вежливость, западное общество крайне жестоко. По другому и быть не может там, где с детских лет воспитывается эгоизм, стяжательство, славолюбие, оккультизм, гендерные извращения.
Смиренным человека делает духовная жизнь, включающая в себя молитвы, посты, исповеди, причастия и главное - понуждение себя к укрощению греховных страстей, ведь Царство Божие силою берется. Все это - православная духовная парадигма, на которой и вырастает русская культурная идентичность. Это и есть небесные приоритеты, которые для русского человека выше всех земных благ.
Поэтому русский человек всегда недоволен самим собой, даже приличное материальное благополучие его не удовлетворяет. Он всегда ищет проявления духовных смыслов в повседневной жизни, и даже находясь в обычной кампании, где казалось бы нет места разговорам о философии, русский человек будет с большим интересом рассуждать на философские темы. Известный философ Н.А. Бердяев писал: «Русский безграмотный мужик любит ставить вопрос философического характера - о смысле жизни, о Боге, о вечной жизни, о зле и неправде, о том, как осуществить Царство Божие».
Последнее для русского человека важнее всего, ведь справедливость, о которой он мечтает, возможна только в Царстве Божием. Справедливость есть лишь начальная стадия любви, потому что там, где в отношениях достигнута любовь, там не нужна справедливость. Не удивительно, что советский социалистический проект был воплощен именно в России, а сегодня в России идет активная работа по созданию социалистической концепции на основе православного мировоззрения. Социализм в русском понимании – это пакет государственных социокультурных гарантий, обеспечивающих достойную жизнь каждому. Русский социализм вытекает из православного миропонимания всеобщего равенства людей перед Богом, что означает и равные с другими возможности на справедливые условия жизни. Вот почему в русском православном мировоззрении нет и не будет места нигилизму, фашизму, расизму, нацизму и прочему бреду, красиво именуемому «западной философией».
Согласно православному учению нет, и не может быть никакого предопределения избранных к спасению, спасение доступно каждому, кто верит в Бога и ведет духовную жизнь. Но главное условие спасения, почерпнутое из опыта правого разбойника – это раскаянность, за которую Бог может дать райское блаженство даже в последний момент жизни и даже закоренелому грешнику. Поэтому, в отличие от западного человека, русскому необходим поиск высоких духовных состояний, ведь духовно расти можно только в процессе преодоления трудностей и страданий.
Вот почему русский часто не имеет той внешней нравственности, которую имеет западный человек, но его духовный мир намного богаче любого западного философа, потому что в основе его внутреннего мира лежат евангельские заповеди, которые русский считает нормами своей жизни, не подлежащими сомнениям. И если он их плохо исполняет или какие-то не исполняет совсем, то это его волнует намного больше, чем уровень собственного благополучия. В этом духовная цельность русского самосознания – духовный и земной миры цельны и взаимосвязаны, но законы духовного мира выше и важнее законов материального мира.
Русский человек спокойно и без ропота переносит страдания, он воспринимает их как достойные по грехам его, как необходимые для духовного роста. Он не пойдет на бессовестный компромисс для избавления от страданий, потому что страдания нужно перенести до конца, ведь терпение страданий приводит к преображению греховных страстей в добродетели. В этом преображении страстей в добродетели – духовные смыслы спасения. В этом евангельском отношении к самому себе, как грешнику и к страданиям, как необходимому лекарству от собственных страстей и заключаются секреты стойкости русского солдата на поле боя, трудового подвига в тяжелейших условиях жизни, благородства души, способной прощать самые тяжелые обиды.
Мы видим, что в мировоззрении западного человека земное благополучие выше стремления к евангельским высотам, тогда как, в мировоззрении русского человека стремление к евангельским высотам - главное, но у каждого по силе его намерений следовать им. Не зря в России говорят – Бог намерения целует! Никогда русский человек не будет считать себя святым, что вы, его понимание своего места в вечности другое – да я грешник, гореть моей душе в адском пламени, но может быть зачтутся мои духовные устремления и терпение страданий на земле, и в вечности, по прошествии длительного времени, Бог помилует мою душу. Вечность – это же не бесконечность, в ней сохраняется пускай и слабая надежда на помилование на Страшном суде.
Таким образом, духовная парадигма жизни западного человека – дай мне, Господи рай на земле, чтобы исполнялись мои желания, не посылай мне страданий, а я буду верить в Тебя, подражать Тебе, время от времени творить дела милосердия и соблюдать все внешние нормы нравственных приличий. По сути дела – это узаконенное фарисейство.
Духовная парадигма жизни русского человека принципиально иная – не посылай мне Господи ни богатства, ни нищеты, я готов перенести на земле любые страдания, которые Ты пошлешь по грехам моим, готов ради соблюдения заповедей Твоих себя не щадить, обличать и не исполнять безнравственные нормы, делить последнее с ближними.
И это стремление к Царству Божиему, реализуемое в желании жить по совести с надеждой на спасение и есть сущность русского миропонимания. И каждый из нас в той мере носитель русского самосознания, в какой для него небесное выше земного.
Валерий Бухвалов, доктор педагогических наук
