Россия существует, пока есть монахи.
Иеромонах Нил (Григорьев)
Инок Аникита (в миру князь Сергей Александрович Ширинский-Шихматов) – иеромонах Православной Русской Церкви, духовный и светский писатель. Представитель древнего княжеского рода, он, оставив мирскую суету, принял постриг, сан священника и направился на Афон и Святую Землю, где положил основу для дальнейшего развития русского монашества на Востоке.
Иеромонах Аникита родился в 1783 году в имении Дерново Вяземского уезда Смоленской губернии в богатой семье князя Александра Прохоровича Ширинского-Шихматова (1750–1793). Род князя ведет начало от татарских беев[1] Ширинских, которые имели обширные владения по реке Волге и затем стали завоевателями Крыма. Обрусевшие и принявшие Православие потомки бея Шихмата Ширинского с начала ХVI века стали именоваться Ширинскими-Шихматовыми и позже были пожалованы княжеским титулом.
Семья Александра Прохоровича Шихматова в последней четверти ХVIII века из-за отсутствия в усадьбе собственного храма относилась к приходу Казанского храма села Хмелиты Вяземского уезда (позже Никольский храм в селе Соловцах). В метрических книгах Хмелиты за 1765–1799 годы имеется запись:
«1783 г. Сельца Дернова у его святейшества князь Александр Прохоровича Шехматова (Шехматов – так писалась фамилия в ХVIII веке. – М.Т.) з женою ево Ольгою Васильевною родился законноприжитый сын Сергей. Крещен священником Карпом Гавриловым сентября 25 дня. А при крещении восприемники были того ж дому князь Николай Александрович, да жена его Марья Александровна Шехматовы»[2].
В этот день Православная Церковь отмечает преставление преподобного Сергия, игумена Радонежского, всея России чудотворца.
Воспитанный в благочестивой семье, Сергей получил правильное воспитание, основанное на православной вере и нравственности. Одаренный способностями и умом, Сергей с детства возымел особенную любовь к Церкви и проявлял чисто христианскую кротость нрава. С родителями он посещал Казанский храм в Хмелите. Дома он обучился не только русской грамоте, но и французскому и немецкому языкам, владел латынью и греческим языками. Особое значение он придавал изучению греческого языка:
«Я вздумал учиться греческому языку, чтобы в подлинниках читать Омира (Гомера. – М.Т.), Софокла и Феокрита; теперь этот язык, вкупе изящный и священный, питает меня творениями Златоуста, Григория и Василия», – рассказывал князь своему биографу.
Среди товарищей-гардемаринов он пользовался авторитетом; в шутку они называли его «святой Сергий»
В 1794 году, когда Сергею было десять лет, скончался князь Александр Прохорович. Отца похоронили на кладбище села Соловицы. Мать Сергея, Ольга Васильевна, осталась вдовой с двенадцатью детьми на руках.
Когда Сергею исполнилось 13 лет, матери удалось пристроить его в Морской кадетский корпус в Санкт-Петербурге, где в 1796–1800 годах он успешно обучался и закончил его в числе первых учеников. Вместе с другими воспитанниками в годы учебы он посещал храм в честь святителя Павла Исповедника, епископа Прусиадского, который размещался на втором этаже корпуса. Через год после окончания курса юноша Сергей был произведен в мичманы и направлен в качестве морского офицера служить в Балтийский флот. Несколько лет прослужил на флоте, участвуя в морских походах по Балтийскому и Северному морям. Среди товарищей-гардемаринов он пользовался авторитетом; в шутку они называли его «святой Сергий». В 1804 году Сергей Александрович был перемещен из флота в Морской кадетский корпус, где был воспитателем в течение 23 лет, до 1828 года; в 1808 году произведен в лейтенанты.
Сергей Александрович жил в Петербурге холостяком и вел аскетическую, чисто монашескую жизнь, хотя и находился на военной службе. Большую часть своего денежного содержания (более семи тысяч рублей в год) Сергей Александрович регулярно жертвовал на благотворительность. В его биографии, составленной родным братом Платоном Александровичем, читаем:
«К нему обращались за помощью все, кто в ней нуждался, и ни один нищий, сирый и убогий не возвращался от него не одаренным. Живя в мире, он вел жизнь инока: пищу употреблял только постную, и то однажды в день; пил только воду; спал не более пяти часов в сутки; знакомств никаких не заводил и жил как отшельник. Все свободное время он посвящал молитве, чтению священных книг, благочестивым размышлениям. Для окружающих его нравственные качества были недосягаемо высоки: он ненавидел всякую неправду, возмущался внешним лоском людей, под которым нередко скрывалось лицемерие и беззаконие»[3].
У своих учеников Сергей Александрович пользовался особой любовью и доверием. С трогательной заботой исполнял он обязанности воспитателя. Его уважали за широкую эрудицию, за владение тремя новыми и обоими классическими языками. Он настолько ценил свою службу воспитателя в Морском кадетском корпусе, что даже отказался от предложенного ему в 1811 году престижного места инспектора в тогда только что созданном Царскосельском лицее.
Главным источником его поэзии было Священное Писание
Талант князя Сергея проявился на литературном поприще: он писал стихи, лирические поэмы; делал переводы на русский язык произведений английской классической литературы. Широко известным его имя стало после выхода в свет поэм и нескольких литературных произведений религиозно-нравственного характера: поэмы «Пожарский, Минин, Гермоген, или Спасенная Россия» (1807), «Песни Российскому слову» (1809), «Петр Великий» и «Возвращение любезного брата» (1810), «Ночь на гробах» и «Песнь Россу» (1812), «Песнь Сотворившему вся» (1817), «Переложение стихир в честь Божией Матери» (1821). В 1824 году вышло последнее опубликованное при его жизни произведение – книга «Иисус в Ветхом и Новом Заветах, или Ночь у Креста». Главным источником его поэзии было Священное Писание.
За успехи в литературной деятельности Сергей Александрович в 1809 году был избран действительным членом Императорской Российской академии, которая в 1817 году наградила его золотой медалью с надписью «Отличную пользу Российскому слову принесшему». Был награжден орденом св. Владимира 4-й степени. В 1812 году император Александр I, лично знавший и ценивший творчество Ширинского-Шихматова, пожаловал ему пожизненную пенсию в 1500 рублей. В Высочайшем указе отмечалось, что автор
«…трудами и прилежанием к наукам усовершенствовав природные дарования к стихотворству, обратил оные в сочинениях своих на пользу словесности и благонравия».
В 1817 году он получил от Академии Большую золотую медаль.
В эти годы князь Сергей Александрович входит в литературное общество «Беседа любителей русского слова», возглавляемое адмиралом А.С. Шишковым. В качестве члена «Беседы» князь Шихматов писал духовные стихи, изложил несколько псалмов в стихотворной форме, пытался очистить русский язык от иностранных слов и обогатить его путем заимствования из церковнославянского языка. А.С. Стурдза, видный консервативный мыслитель и светский богослов того времени, писал о Ширинском-Шихматове:
«Любовь к наукам согласовалась в нем с жаждою высшей, божественной науки. Истины полезные умел он подчинить истине спасительной»[4].
В 1824 году князь Ширинский был назначен членом Главного правления училищ с оставлением в прежних должностях. В следующем, 1825-м, году он уже ротный командир и в этой должности особое внимание уделяет религиозно-нравственному воспитанию своей роты: приобрел для ротных комнат несколько образов, а в общем зале поместил большую, в серебряном окладе икону Божией Матери, перед которой зажег неугасимую лампаду. Перед иконой совершались постоянные утренние и вечерние молитвы. Каждое воскресенье после обеда гардемарины и кадеты прочитывали по очереди по стиху из воскресного Евангелия, а сам князь их комментировал.
9 ноября 1827 года Сергей Александрович вышел в отставку и навестил своих братьев, с которыми владел имением в селе Архангельском Можайского уезда. Переведя своих крестьян в вольные хлебопашцы, он отправился в паломничество по старинным монастырям России.
Архимандрит Фотий (Спасский). Портрет работы неизвестного художника, 1822–1824 гг.В 1828 году он поступил в древний Новгородский Юрьев монастырь, находившийся под управлением известного архимандрита Фотия (Спасского;1792–1838), с которым был знаком около десяти лет. Еще в 1820 году архимандрит Фотий писал ему:
«Я за благо всякое почитаю и писать к тебе, ибо люблю тебя нелестным сердцем, ведая, что ты сын Церкви святой, защитник, любимец, Христов подражатель».
Вскоре Сергея Александровича приняли в число братии этой обители. В 1830 году, 25 марта, в день Благовещения Пресвятой Богородицы, он, преодолевая сопротивление его родных братьев, принял постриг с именем в честь святого мученика Аникиты. В том же году, через пять дней, 30 марта его рукоположили в сан иеродиакона и 3 апреля – в сан иеромонаха. В мае 1933 года иеромонах Аникита вместе с архимандритом Фотием ставит свою подпись под письмом к митрополиту Серафиму (Глаголевскому) с прошением ежегодно 4 сентября совершать в обители празднование в честь иконы Божией Матери «Неопалимая Купина».
Он, преодолевая сопротивление родных братьев, принял постриг с именем в честь святого мученика Аникиты
Князь-схимник считался одним из преданнейших учеников Фотия. Приняв постриг, он некоторое время исполнял при настоятеле «письменное послушание», то есть был его личным секретарем. В течение семи лет архимандрит Фотий приучал Аникиту к смирению.
«Всю барскую мою спесь он из меня выжал. О, много пролил я за нее слез, а теперь вот почитаю его и благодарю», – признавался позже иеромонах Аникита.
Ценя его высокие духовные качества и подвижническую жизнь, церковное начальство планировало возвести иеромонаха Аникиту в сан архимандрита и направить его в один из монастырей настоятелем, но по своему смирению он отказался от такой высокой должности.
Получив разрешение, 5 мая 1834 года монах Аникита покинул Юрьев монастырь и отправился в длительное путешествие. Великий Новгород, Крестцы, Валдай, Иверский монастырь, Вышний Волочок, Торжок – это те города, где он останавливался по дороге и служил в местных храмах и обителях. В Торжке 14 мая он посетил Борисоглебский монастырь, а 16 мая прибыл на Смоленщину, в родные места. Прежде посещения родной усадьбы он приехал к храму в Соловицах, где были похоронены его родители. Здесь он отслужил панихиду, поклонился их праху и потом приехал в Дерново. 26 мая он прибыл в Вязьму в Аркадиевский девичий монастырь, настоятельницей которого была игумения Августа (Ширинская-Шихматова), его родная сестра. Здесь он совершил панихиду по скончавшейся в 1833 году своей сестре, монахине Агафоклии. 28 мая 1834 года Аникита выехал из Вязьмы в Можайск, где посетил брата Павла. В селе Архангельском, в усадьбе брата Алексея, он служил в храме Архангела Гавриила, построенном его отцом Александром Прохоровичем. Посетил он и Воронеж, где по просьбе архиепископа Антония (Смирницкого; 1773–1846) составил житие святителя Митрофана, епископа Воронежского (+1703; память 7/20 декабря, мощи которого обрели 7/20 августа 1832 года). Житие святителя Митрофана, составленное иноком Аникитой, отличается несомненными литературными достоинствами. Первое его издание вышло в 1838 году.
В 1834–1836 годах иеромонах Аникита отправился в паломничество по святым местам Востока, посетил Константинополь, Святую гору Афон, остров Кипр и другие святые места Палестины, описанные им в его путевых записках. В Константинополь из Одессы корабль с иноком Аникитой и его спутниками прибыл 4 июня. Пробыв здесь несколько дней и осмотрев святыни древней столицы Византии, он направился на корабле к Святой горе.
Впервые на землю Афона, куда он так долго стремился попасть, иеромонах Аникита вступил 9 июня 1835 года
Впервые на землю Афона, куда он так долго стремился попасть, иеромонах Аникита вступил 9 июня 1835 года. По благословению он поселился в Ильинском скиту, основанном великим старцем прп. Паисием (Величковским). В «Житии и подвигах блаженного отца нашего старца Паисия», составленном схимонахом Митрофаном, писалось, что преподобный Паисий
«…посовещался с братиями, и они купили у… Панкратова монастыря пустующую келию святого пророка Илии. И с Божией помощию они построили прекрасную церковь, трапезу, пекарню, кухню, архондарик, шестнадцать келий и провели в скит воду».
В своих записках отец Аникита писал о своем прибытии в Ильинский скит:
«Старец настоятель иеромонах Парфений, уже более сорока лет иночествующий в скиту сем… принял нас как искренних братий, и даже уступил мне на жительство свою келью, знаменитую тем, что строитель скита игумен Паисий (молдавский, известный святостью своего жития) жил в ней и занимался переводом с греческого на славянский язык книги “Добротолюбие” Исаака Сирина».
На Афоне о. Аникита поступил под начало известного подвижника и духовника, иеросхимонаха Арсения Афонского (+ 1846). Во время посещения Руссика (будущего Свято-Пантелеимонова монастыря) он получил приглашение от игумена и насельников обители перейти к ним вместе с русской братией из Ильинского скита. Со стороны иеросхимонаха Аникиты была попытка переехать вместе с русскими в Руссике, но попытка эта не увенчалась успехом. Отец Аникита вручил игумену Герасиму денежную помощь для постройки церкви во имя новопрославленного тогда русского святителя Митрофана. В январе 1841 года в северо-восточном углу Руссика освятили место и заложили храм во имя святителя Митрофана.
30 июля 1835 года иеромонах Аникита на греческом корабле отплыл в Салоники и уже отсюда отправился на Святую Землю. 10 сентября 1835 года он прибыл из Константинополя в Иерусалим – осуществилась его заветная мечта. Исполненный благоговения, со слезами упал он на Святую Землю и вознес молитвенное благодарение Богу. Целые ночи проводил он в Храме Воскресения при Гробе Господнем, пламенно молясь и проливая много слез. Он провел в пределах Святой Земли 7 месяцев, посещая и другие святые места Палестины.
В апреле 1836 года он вернулся на Афон и остановился в Пантелеимоновом монастыре, где ожидал увидеть строящуюся церковь во имя святителя Митрофана. Но здесь его ждало разочарование: произошедшие между русскими и греками разногласия помешали делу. И тогда отец Аникита решил построить таковой храм в Свято-Ильинском скиту. Настоятель скита и братья обрадовались его приезду. Исполняя обет, данный при Гробе Господнем, отец Аникита отслужил в скиту сорок литургий, после чего с соизволения игумена была заложена церковь во имя святителя Митрофана. 3 августа, поручив схимонаху Феодору постройку церкви и передав ему значительную сумму, жертву боголюбивых людей из России, отец Аникита покинул скит. Незадолго до этого в апреле 1836 года в Яффе он получил указ Святейшего Синода о назначении его настоятелем церкви при Русской миссии в Афинах. Повинуясь воле начальства, отец Аникита поехал в Афины, где только один год служил в Преображенском храме XI века. В Афинах его здоровье сильно пошатнулось, и он написал прошение об освобождении его от должности. В 1837 году архимандрит Аникита получил положительное решение Святейшего Синода и разрешение вновь посетить Афон. По пути из Афин на Афон 7 июня 1837 года он, повторяя слова: «Пора, пора в Иерусалим», – скончался в Архангельском монастыре близ Афин. Преставившемуся было всего 54 года. Тысячи греков, почитавших его святым, пришли на похороны отца Аникиты. Тело было погребено в Архангельском монастыре. Умирая, отец Аникита завещал, чтобы все его имущество было отправлено на Афон и передано Ильинскому скиту, а впоследствии чтобы и останки его были перенесены туда же. Завещание покойного было исполнено.
Умирая, отец Аникита завещал, чтобы все его имущество было отправлено на Афон и передано Ильинскому скиту
О его кончине в своем письме от 18 сентября 1837 года к игумении Марии, настоятельнице Свято-Богородицкого монастыря, митрополит Филарет (Дроздов) писал:
«О. Аникита точно преставился. Потеря для иерархии. Но яже Бог Святый совеща, кто разорит? Св. Синод, взяв о. Аникиту из Ильинского скита на Афоне, исхитил его от чумы, которая потом опустошила сей скит, но в Афины смерть пришла к нему скорее, нежели успел Св. Синод взять его. Такие случаи напоминают и нам, на пользу нашу, помнить последняя».
В 1840 году благочестивые останки иеромонаха Аникиты перенесли в Ильинский скит на Афоне и погребли в выстроенном им храме во имя святого Митрофана Воронежского. До 1875 года они находились под спудом, а затем были положены открыто, составляя драгоценное сокровище Свято-Ильинского скита, для которого блаженный так много сделал. Его личная святость признана монахами Афона.
Павел Александрович, родной брат иеромонаха Аникиты, в его жизнеописании отмечал:
«Обильное и притом нетленное богатство оставил он в посеянном им Евангельском учении, которое утверждал примером собственной богобоязненной жизни, деятельной веры и христианского смирения… Небесная мудрость, которой он посвятил себя, давно уже убелила его сединами разума, и он созрел для вечности».
П.В. Троицкий, исследователь афонской истории, справедливо писал об отце Аниките:
«Короток путь его в монашестве, а уж по Афону – особенно. Но можно сказать, что он стал первым из тех, кто в XIX веке возродил не только Пантелеимонов монастырь, но и все русское иночество на Афоне».
