22 июня навсегда останется в нашей памяти, как день начала большой трагедии лета 1941 года. Одним из вопросов, на который в течение многих лет не было ответа, является вопрос – почему на направлении главного удара фашистов в июне 1941 года не было необходимых сил для достойного отпора? Теперь на этот вопрос есть документальный ответ.
До самого начала Великой Отечественной войны, командование приграничных округов Красной Армии не знало направления главного удара немецко-фашистских войск. Эта информация немцами тщательно скрывалась. Главный удар гитлеровской армии ждали на Украине, в результате чего сосредоточение крупных сил наших войск в соответствии с планом прикрытия государственной границы происходило преимущественно в Киевском Особом военном округе.
То, что немцы будут наступать по трем направлениям, советской разведке удалось установить еще до начала войны. Однако не удалось определить, что главное направление немецкого наступления будет осуществляться в районе Западного Особого военного округа. К тому же следует иметь в виду, что танковые группы Вермахта выводились к границе буквально в последние часы перед началом войны из глубины польской территории. Советское командование знало, что в глубине Польши накоплены большие танковые группы, но куда направится их основная масса, никто не знал.
Незнание направления главного удара фашистов стало одной из главных причин поражения Красной Армии в приграничных сражениях. В первые дни войны такая информация уже была получена, но это не помогло изменить тяжелую ситуацию и остановить врага. Вот лишь один эпизод из книги Алексея Исаева «Приграничное сражение в 1941».
В 4.00 утра 24 июня в районе юго-западнее Слонима разведбатом 155-й стрелковой дивизии был рассеян немецкий моторизованный отряд. В ходе боя были взяты трофеи - две карты. Поначалу захваченным картам не придали значения. Действительно, трудно ожидать от взятого на передовой трофея каких-то откровений.
Кроме того, именно в это время штаб Западного фронта выехал из Минска в Боровую и на какое-то время утратил связь с войсками. В силу всех этих обстоятельств только через несколько часов после захвата карты отправили в вышестоящие инстанции. Там немецкие карты произвели впечатление разорвавшейся бомбы.
Командующий Западным фронтом генерал Д. Павлов и начальник штаба генерал В. Климовских получили возможность заглянуть в карты противника, причем в прямом и переносном смысле. Командующий фронтом сразу же сделал правильные выводы. Танкисту Павлову не требовалось объяснять, что такое «Panzerkorps» - танковый корпус. Возможности целого мотомеханизированного корпуса по прорыву в глубину обороны он также прекрасно осознавал. Словно пелена спадает с глаз командующего фронта. До сих пор командование фронтом было убеждено, что на направлении главного удара немцев наступают одна-две танковые дивизии.
Вместо одной-двух танковых дивизий из предыдущих донесений, под Слонимом и Слуцком стояли три вражеских танковых корпуса. Каждый корпус – две-три дивизии. Угроза со стороны 2-й танковой группы наконец-то была осознана советским командованием. Позднее на вопрос о причинах прорыва обороны фронта Павлов ответил: «На Брестском направлении против 6-й и 42-й дивизий обрушилось сразу три механизированных корпуса, что создало превосходство противника, как численностью, так и качеством техники».
Однако проходит еще несколько часов до отдачи приказов войскам. Неясно, на что они были потрачены. Возможно на проверку изображенной на карте обстановки средствами воздушной разведки. Теперь летчики, по крайней мере, знали, что и где искать. Наконец, 25 июня 1941 года Павлов отдает распоряжение напрямую командиру 6-го мехкорпуса генералу М. Хацкилевичу: «Немедленно прервите бой и форсированным маршем, следуя днем и ночью, сосредоточьтесь Слоним. Начало движения, утром 26 и об окончании марша донесите».
Вскоре после отправки приказа Хацкилевичу, Военный совет Западного фронта принимает радикальное решение. В войска была направлена директива, начинавшаяся словами: «Сегодня в ночь с 25 на 26 июня 1941 года не позднее 21 часа начать отход, приготовить части. Танки – в авангарде, конница и сильная противотанковая оборона - в арьергарде. 6-й механизированный корпус первый скачок – район Слоним».
В последующем войска Красной Армии не раз и не два оказывались под угрозой окружения. Но далеко не все командующие решались своевременно отдать приказ на отход. Драгоценное время тратилось на запросы в адрес верховного командования, ожидание ответов и подтверждений.
Парадокс и трагедия приграничных сражений 1941 года показали себя неожиданным образом. На данный момент нет достоверных данных о том, что приказ генерала Д. Павлова дошел до всех своих адресатов вовремя. Третья армия приказ, судя по всему, получила. Во всяком случае, генерал Кузнецов отдавал распоряжения, вполне ему созвучные и совпадающие по времени начала отхода.
Штаб 10-й армии, напротив, спасительного приказа на отход не получил. Но здесь еще раз проявилось то, что у командующих не было пресловутого страха перед наказанием за оставление позиций или чего-либо в этом роде. Начальник оперативного отдела 10-й армии полковник Маркушевич впоследствии писал: «Об отходе с рубежа реки Бобр, реки Нарев приказа от командующего Западным фронтом не было. Этот отход был осуществлен решением командарма-10. Приказ был издан 25.06.41 года».
Командование фронта уже на следующий день после того, как был отдан приказ на отход, убедилось в реальности возникшей угрозы. Авиаразведка фронта еще сохраняла некоторую боеспособность, хотя видела далеко не всё. Но даже ее отрывочные доклады били, словно обухом по голове.
26 июня в 12.00 летчики увидели колонну танков, на больших скоростях проходившую Слуцк в направлении на Бобруйск. Спустя четыре часа того же дня танковая колонна противника глубиной 10 км была замечена проходящей на восток в 5 км южнее Минска. Это был XXXXVII моторизированный корпус немцев. Этот глубокий прорыв на левом фланге требовал немедленного парирования. Но парировать сил уже не хватало, вот почему после тяжелых боев, в конце пятого дня войны немцы взяли Минск.
Несмотря на тяжелое поражение Красной Армии в приграничном сражении, наши бойцы и командиры в массе своей держались до последнего. Именно в летних боях и был похоронен гитлеровский план «молниеносной войны». К осени 1941 года фашистское командование осознало, что война будет долгой и тяжелой.
Следует напомнить, что Польша была разгромлена за 18 дней, Голландия, Бельгия, Северная Франция – за 20 дней, что равно темпу наступления 20 км в сутки.
О нараставшей силе сопротивления советских войск можно судить по темпам наступления гитлеровцев на Ленинград. До 10 июля их среднесуточный темп движения составлял 26 километров. В июле он снизился до 5 километров. В августе до 2,2 километра, а в сентябре - до нескольких сотен метров в сутки. Ничего похожего на беспорядочное бегство Красной Армии и стремительный прорыв немецких войск к Ленинграду не происходило. Примерно такой же была ситуация на других фронтах. Наши части стояли насмерть.
Валерий Бухвалов, доктор педагогических наук
