Е.Никифоров: Добрый день, дорогие радиослушатели. Я с радостью представляю нашего гостя Алексея Николаевича Варламова, ректора Литературного института, замечательного писателя, исследователя литературы. Я его пригласил сегодня для того, чтобы он рассказал о последнем своём большом исследовании, посвященном Василию Розанову, которое он недавно опубликовал. Удивляет сам факт, что вы взялись за такого автора неудобного, такого несъедобного, которого и в систему встроить невозможно. Вот построили символизм или критический реализм, здесь всё ясно. Поэтому первый мой вопрос такой: почему в качестве очередного вашего героя Вы выбрали Василия Розанова?
А.Варламов: Вы очень точно подметили основные психологические и личностные качества Розанова. У него есть замечательная запись в «Опавших листьях». Не цитирую, примерно передам смысл. Петербургская улица, выборочные шпалы. Всё разбросано, всё перемешано, какие-то камни. Что это? Это сочинение Василия Розанова. Он сам понимал свою неудобность. Я к нему очень долго подбирался. Это не первая биография, которую я писал. Во всех моих прежних книжках в той или иной степени Розанов встречался в качестве второстепенного персонажа. Самая первая книга была о Михаиле Пришвине, чей юбилей мы будем скоро отмечать - 155 лет со дня рождения. Так получилось, что Розанов и Пришвин впервые встретились в гимназии в Ельце, где Розанов был учителем географии, а Пришвин был учеником. Между ними произошёл очень жёсткий конфликт, который привел к тому, что Розанов выгнал Пришвина из гимназии с волчьим билетом. Пришвин был страшно оскорблен, но потом был благодарен Розанову за то, что тот фактически подарил ему судьбу. Пришвин потом писал, что Розанов - это послесловие русской литературы. А я, Пришвин, - бесплатное приложение. Пришвин фактически шёл по розановским стопам, и Розанов для него очень много значил. Пришвин считал себя советским Розановым.
Е.Никифоров: Но это другой стиль, более ясный, более понятный, более классический русский реализм в самом прекрасном своём выражении. У Розанова действительно это какие-то «опавшие листья», причём частью давно опавшие, частью подобранные только сейчас. Какие-то отрывки, кусочки, которые делали мозаику его произведений.
А.Варламов: Если бы не эти кусочки, вряд ли бы мы о нём говорили, потому что жанр, который он придумал - прямая передача мысли в слова, когда нет никакой редактуры, нет никакого предварительного замысла. Может быть, даже нет никакой идеи - ничего нет. Это ведь он фактически придумал. Конечно, наверняка что-то раньше в мировой литературе встречалась, но по сути этот жанр в русской литературе – розановский, и дальше там различные камешки на ладони Солоухина, записи Виктора Астафьева, мгновения Юрия Бондарева, крохотки Солженицына - это всё восходит к розановской стилистике. Розанов, по сути, первый русский блогер. Это человек, который действительно прорвался в будущее, предвосхитил время и придумал, он этот жанр. Розанов не вёл дневников. Зачем ему дневники? У него нет черновиков. Зачем они ему? Пришла мысль - тут же записал, напечатал. То же, что сегодня делают блогеры.
Е.Никифоров: Ну ладно, с Розановым всё понятно. Он писатель, ему нужно было печататься, но он же приносил это редактору и издателю?! Все должны были посмотреть и сказать, какой ужас, сумасшествие какое-то - эти отрывки-обрывки. Каким образом он умел издателя уговаривать?
А.Варламов: А не надо было никого уговаривать. Когда эта книга вышла, она произвела фурор. Культура, литература Серебряного века была богата на разные жанры, имена, выверты, но когда явился Розанов с этими своими листьями... А он к тому времени уже был очень известный философ с такой провокационный репутацией, когда одни его любили, а другие ненавидели. Он всех раздражал фактически. Но вокруг этой книги было какое-то всеобщее приятие. Его хвалил Максим Горький, Зинаида Гиппиус, Александр Блок, юная Марина Цветаева написала ему в письме - Вы гениальны. То есть эта книга встретила горячий отклик людей, которые поняли, что это какое-то новое явление в литературе, поэтому уговаривать тут просто не было необходимости. Розанов правда гениальный человек, и с этим ничего нельзя сделать! Да, он мутный, он тёмный, к нему можно предъявлять массу претензий за те или иные его высказывания и поступки. Он провокатор. Но даже те люди, которые его терпеть не могли, признавали его невероятный талант. Это одна из фигур Серебряного века, которые просто невозможно обойти. Пришвин в переписке с Горьким обсуждал Розанова. Это было после смерти Василия Васильевича в конце двадцатых годов. И Пришвин писал Горькому, что Розанов как шило в мешке, которое не утаишь. Таким колючим шилом он и пришёл в литературу. В тоже время это такой студень, который расплывался, расширялся. Эта его изменчивость, способность быть самым разным, меняться, бросаться из одной крайности в другую, оставаясь, при этом везде самим собой - всё это делает эту фигуру крайне привлекательной с культурной точки зрения.
Е.Никифоров: Но всё же это не был нарочитый эпатаж. Не было цели эпатировать публику своим стилем необычным, пощёчину общественному вкусу дать. Вы говорите, что он был такой мутный философ, но он-то всю жизнь стремился к другому, как я понимаю, стремился к пониманию.
А.Варламов: Розанову очень трудно давать определения, начинающиеся со слова «нет» или с отрицания каких-то его качеств, потому что Розанов был всем. Что вы ни назовёте - попадёте в точку? Это огромная мишень, в которую стреляя, просто невозможно промахнуться. Любому человеческому качеству вы найдёте соответствие. Это такая была безразмерная пограничная личность, в которой соединилось всё. Я для себя придумал такую формулу: Розанов это такая коллективная русская карамазовщина. В Розанове было всё, что было в семье Карамазовых: молитвенность, страсти, интеллект, эмоции, разврат, подлость, особенно, если ещё Смердякова вспомнить. Всё это соединилось в этом невзрачном, казалось бы, на вид рыжем, самом обыкновенном русском человеке. Душа, мозги, психика - это всё было у него совершенно безразмерное. Поэтому, какие у него были цели и намерения, сказать довольно сложно. Розанов это во многом такой организм, который реагировал на эпоху, на других людей.
Е.Никифоров: Он хорошо о себе сказал. Я понял, кто я такой, - я комментатор. Наверное, этим он и интересен. Наверное, потому и сравнивают его с блогером, что это прямые реакции на какие-то вещи, не надуманные заметки, а сама экзистенция, сама жизнь. Всё это не литература, но его собственная жизнь. По сути, он и есть то, что там написано. Вы вспомнили про «Братьев Карамазовых», так вот здесь мне видится поглощающая любовь к Достоевскому. Это будто наследование идей, персонажей Достоевского. Он даже унаследовал жену Достоевского.
А.Варламов: С женой, да, всё так. Первую жену Розанова звали Аполлинария Суслова. Она была старше Василия Васильевича на 16 лет. У них был сложный брак. В молодости Аполлинария действительно была возлюбленной Фёдора Михайловича, и она была роковая, страстная женщина – фам фаталь. И она очень много нервов помотала Достоевскому, впрочем, и он ей много чего помотал. Роль Аполлинарии в судьбе Достоевского была такой конструктивно-деструктивной? Она его где-то мучила, но одновременно была для него источником вдохновения в женских образах различных от Настасьи Филипповны, Катерины Ивановны до Аглаи или Полины в «Игроке».
Е.Никифоров: Такой очаровательный психопатки…
А.Варламов: Да, да. Но Достоевский в её жизни сыграл роль просто разрушительную. Он перед ней тоже каялся. Это сцена в «Идиоте», когда Настасья Филипповна рассказывает про Тоцкого – тут во многом можно увидеть художественное покаяние Достоевского перед этой женщиной. В любом случае, он сам с ней разошёлся и прекрасно женился на Анне Григорьевне, которая стала ему второй женой. Такая образцовая вдова, которая с этим сложным человеком сумела прожить и максимально создать для него условия.
Е.Никифоров: А что притягивало в Аполлинарии? Она ведь их как художников не очень и уважала.
А.Варламов: Как мне кажется, на Достоевского она была обижена всё-таки - хотела, чтобы он на ней женился, но он этого не сделал. Его какое-то чутьё уберегло от этого союза. Но у них были отношения, как говорят сегодня. Она чувствовала себя в этой ситуации обиженной, всё было очень непросто. Она была очень яркая, интересная, безумно красивая. Думаю, что Достоевский так проникся к ней, потому что он был тоже горячий, страстный человек. Что касается Розанова то это более сложная история. Есть убеждение, я его раньше разделял, что Розанов женился на Аполлинарии только потому, что она была возлюбленная Достоевского. На этот счёт есть гипотеза, что безумно любя Достоевского, Розанов как-бы посредством союза с Аполлинарией соединился со своим кумиром, то есть женился как-бы на Достоевском. Когда я стал беспристрастно изучать эту историю, задумался. Так ли это на самом деле? Тут нужно немного коснуться биографии Розанова. Он был моложе своей возлюбленной на 16 лет. Она родилась в 1840 году, он в 1856. Его детские и отроческие годы были очень тяжёлыми. У многих русских писателей было тяжёлое детство, но тяжесть его детства зашкаливала. Сначала всё было хорошо. Жила благочестивая хорошая русская православная семья. Родился Розанов в Ветлуге. Небольшой городок на берегу реки Ветлуги, которая впадает в Волгу. Интересно, что фамилия Розанов не была родовой, его дед носил фамилию Елизаров и дед этот был священником. Известно, что у русских священников была традиция, когда они отдавали своих детей учиться в семинарию, они меняли им фамилию. Вот этот самый священник Елизаров отдал своего сына Василия в семинарию и поменял ему фамилию. Отец нашего Розанова был первый Розанов. Он закончил семинарию, но не пошёл по духовной линии, а стал хорошим чиновником, женился на женщине из дворянского рода. Жили они в этой Ветлуге, рожали детей. Детей было много, Розанов был где-то пятый или шестой по счёту,. Дальше случилось несчастье – отец умер 43 лет от роду. Осталась вдова с семью или восемью детьми. Из этой Ветлуги она приезжает в Кострому, где живут её родственники, покупает нормальный деревянный дом, и там она живёт со своими детьми. Второй этаж этого дома сдает различным людям. И вот один из её жильцов стал её так называемым гражданским мужем. Это был, судя по всему, человек очень нечистоплотный, жестокий, недобрый, который просто мучил детей. Стал он детям вотчимом, как говорили тогда. Розанов вспоминает свое детство, как непрерывную цепь унижения, домашнего насилия, и мать в этом конфликте между детьми и своим любовником находилась на стороне любовника. Дети одновременно ненавидели и мать. То есть это была такая семья, в которой все друг друга ненавидели. Розанов из этого семейного несчастья фактически вырастал. Моя гипотеза заключается в том, что это был человек, у которого украли детство. У него попросту не было детства. Многие проявления розановские, более поздние психологические проявления, связаны именно с этим. Это был такой вечный, подросток, вечный мальчик. Очень многое, что шокировало и раздражало в розанове, отталкивало от него, объяснялось причинами его детских трагических воспоминаний. Когда умирает его мама, он остаётся практически сиротой. Его берёт к себе старший брат, опекает его. Розанов сначала учится в Костромской гимназии, потом переезжает к брату в Симбирск. Очень интересно, что он учился в той же самой гимназии, в которой чуть позже будут учиться братья Ульяновы. Я недавно побывал в Симбирске, там сохранился музей гимназии. Хотя Розанов и Ульяновы не пересеклись, учителя у них были одни и те же, директор один и тот же. Между прочим, Керенский из этой же гимназии. Место какое-то просто заколдованное. Розанов, Ульянов, Керенский - всё это было здесь. Розанов очень интересно вспоминал эту гимназию, где их обучали казенной монархии, казенному патриотизму - их заставляли петь «Боже, царя храни» чуть ли, ни каждый день. И он говорил, что воспитывали там патриотов-монархистов, а выходили оттуда революционеры, нигилисты. К счастью, сам он по этой дорожке не пошёл, он очень остро чувствовал эти противоречия, уязвимые места, ложь насильственный русской жизни. Дальше Розанов переезжает в Нижний Новгород и там как раз встречается с Аполлинарией. Кстати, в гимназии он учился плохо, оставался 2 раза на второй год, и был уже таким великовозрастный дылдой. Конечно, он необычный парень. Такой гадкий утёнок, который потом станет прекрасным лебедем в смысле своего таланта. А пока какой-то второгодник, которому уже 20 и вот он встречает Аполлинарию, которой на тот момент 36. Достоевский уже в далёком её прошлом, её судьба так и не сложилась, она не вышла замуж, из неё не получилось литератора, как она хотела, не получилось переводчицы, домашней учительницы или просто учительницы в каких-то женских гимназиях, к чему она стремилась, закончив женские курсы. Интересный факт - в Иванове она хотела открыть школу для девочек-сирот.
Е.Никифоров: Она была из обеспеченной семьи. Это поведение говорит о такой некоторой независимости материальной.
А.Варламов: Конечно. В семье Аполлинарии было две девочки - две сестры. Сама Аполлинария и Надежда. Отец их в молодости был крепостным человеком, если не ошибаюсь у графа Шереметьева, но он уже разбогател, будучи крестьянином, а потом стал свободен, когда крепостное право отменили. Он был богатый человек, бизнесмен, предприниматель, который обожал своих дочерей, ни в чём не отказывал, баловал. И что интересно, - все знают Аполлинарию, она оказалась музой двух гениев. А её младшая сестра Надежда имела совершенно потрясающую судьбу. Она стала первой русской женщиной хирургом. Поскольку в России женщина не могла получить медицинское образование, то она поехала в Швейцарию, потом вернулась в Россию и её все знали и боготворили. К сожалени, теперь её мало кто как специалиста помнит.
Е.Никифоров: Но ведь женщинам было запрещено учиться в университете, а ведь Аполлинария с невероятным упорством посещала в университете все курсы несколько лет.
А.Варламов: Аполлинария хотела открыть эту самую школу, что сделаеть ей не дали, потому что она не так одевалась, не так стриглась, и полиция написала донос, что она нигилист, кем она никогда не была, но школу открывать запретили. И вот она возвращается к отцу в Нижний Новгород и встречается с Васей Розановым. И как мне представляется, эта встреча была очень благотворна для них обоих, потому что Аполлинария могла его многому научить. У неё был огромный жизненный опыт. Она всё-таки была умна, начитана, воспитана, образована при всей взрывчатости своего характера. Она очень много Розанову сообщила, у них был роман, который тянулся много лет. Есть основания думать, что Василий просто не знал о том, кто и когда был возлюбленным Аполлинарии. Всё-таки это 19 век, как бы женщина ни была эмансипирована, она же не будет всем направо и налево рассказывать о том, что она в молодости была любовницей Достоевского. Эти факты она вряд ли афишировала. Аполлинария была хороша сама по себе, яркая, привлекательная. Если бы они расстались, говоря по-житейски, ничего не было бы кроме благодарности за то, что она была такой доброй феей для Розанова, излечивающей ужасы его детства, страдания в отрочестве. Но они поженились. Они обвенчались, когда он учился в университете на третьем курсе. Ей было уже сорок, ему всего 24. И вот у них начинается совместная жизнь, где, как мне представляется, они дико ошиблись друг в друге. Она в этом союзе была ведущей стороной. Она была старше, опытнее, красивее, ярче. Он был забитый, закомплексованный, неказистый. По мере того, как они жили, стало понятно, что из этого гадкого утёнка вырастает какой-то мощный, талантливый, одарённый человек, который пока что не знает, что ему делать со своим талантом. К чему его применить? Но талант из него просто прёт. И Аполлинария с ужасом увидела, с кем она связалась. С гением жить, прямо скажем, никому не пожелаешь. Это тяжкий крест. Поскольку она сама была очень яркой личностью, приносить себя в жертву Розанову она просто не собиралась.
Е.Никифоров: Она занималась самореализацией, стала политическим деятелем достаточно видным, была председателем Союза русского народа. Такой махровой черносотенцей. Это не просто член черносотенской организации, а её лидер!
А.Варламов: Ещё интересные факты о биографии, если вспомните её бурную молодость. Трагизм розановской ситуаций заключался в том, что когда они фактически разъехались, по законам Церкви и государства, они оставались мужем и женой. Вскоре после этого Розанов встретил другую женщину, которая была полной противоположностью Аполлинарии. Такая копия Анны Григорьевны Достоевского, милая, жертвенная, чудесная. Он ждал такую всю жизнь. Женщина из церковного рода, хотя отец её, вроде бы не был священником, но дальше по линии бабушки и дедушки – церковные предки. Интересный момент: они познакомились в том самом Ельце, где Розанов будет выгонять из гимназии юного Пришвина. Варвара Дмитриевна Бутягина была молодая вдова. Супруг её, тоже из семьи священников, незадолго до этого умер, оставив её одну с маленькой дочкой. К ней стал ходить Василий Розанов, странный, чудаковатый учитель гимназии. Иногда считают, что Чехов написал с него своего человека в футляре, потому что Розанов ходил с зонтиком и в калошах. Спросите навскидку любого, кто был раньше - Розанов или Чехов? Все, конечно, скажут Чехов, а на самом деле Розанов старше Чехова на 4 года. Просто Чехов гораздо раньше ворвался в литературу, реализовался в ней, но и раньше ушёл. Розанов долго, мучительно поздно в литературу входил. Так вот Розанов стал ходить в этот дом. Матушка Варвары Дмитриевны была духовной дочерью старца Амвросия Оптинского. Она поехала к Амвросию и рассказала емувсё.
Е.Никифоров: Какие люди, какие судьбы?! Всё это так сплетено в клубок русской жизни, где всё есть: и пороки, и страсти. Как Достоевский написал роман - целая жизнь со всеми подробностями, это не выдумано. Как такое вообще могло быть? Когда мы затевали нашу программу, я думал о том, не будет ли это всё слишком для наших благочестивых слушателей. Но это же были всё глубоко верующие люди. Нельзя сказать церковные, потому что отношение к Церкви было неоднозначным. Но Розанов ведь и причастился, и исповедовался, соборовался. Внешний рисунок был согласен с Церковью, но отношение к церковным неправдам было у него очень острое.
А.Варламов: У него ко всему было очень острое отношение. Просто ко всему. Он был очень восприимчив, впечатлителен, очень страстный, мятежный, неукротимый человек. Расскажу историю любопытную. Амвросий сказал гнать ухажёра прочь. Он никогда не видел Розанова, но своим прозрением понял, что ничего хорошего из этого сюжета не выйдет. Тем не менее отношения уже зашли так далеко, и они уже настолько не хотели расставаться, что всё пришло в тупик. Что делать, было непонятно. Вот они любят друг друга хотят быть вместе, но у него жена и что делать? Тогда они принимают неканоническое, странное решение - они обвиняются тайно.
Е.Никифоров: Аполлинария не давала ему развода, мстила ему за всю поруганную несостоявшуюся семейную жизнь.
А.Варламов: Именно так и было к этой теме. И вот состоялось тайное венчание в Ельце. Венчал брат покойного мужа Варвары Дмитриевны, он тоже был священником. Розанов очень поэтически в последствии описывал это. В «Опавших листьях» это можно увидеть. Но дело было, конечно, подсудное. Если кто-нибудь об этом бы узнал, то у священника точно могли бы быть большие неприятности. Да и Варвару Дмитриевну по головке за это не погладили бы. Самое главное, что священник взял за это 1000руб. Огромные деньги! Половина розановского годового заработка. Но священник рисковал, и под страхом являлись вот такие реалии этой жизни. Что называется - из песни слов не выкинешь? Это венчание очень важное в мистическом смысле, таинство, в глазах закона не имело вообще никакой силы. По законам Российской империи это было всё равно блудное сожительство. По этой причине, чтобы не мозолить людям глаза, супруги уезжают из Ельца в другое место. И у Розанова начинается семейная жизнь, и рождаются дети. Как известно из писем, у Варвары Дмитриевны сначала был выкидыш, потом первая дочь их умирает. И у них были все основания полагать, что что-то не ладится, что-то нехорошо. И когда они уже приезжают в Петербург, рождается дочь Татьяна. Судя по всему, они боялись, что Татьяна тоже умрёт. Через год у них рождается ещё дочь, через год ещё, потом сын… в течение 6 лет у них родилось пятеро детей. Розанов, прошу заметить, второй после Льва Толстого отец в большой русской литературе, у кого было столько детей. Слава Богу, никто из них не умер в младенчестве. Розанов становится таким отцом семейства. Проблема же заключается в том, что в отличие от Толстого, Достоевского, Пушкина и кого угодно, дети Розанова незаконнорожденные. По законам тогдашним эти дети не считались его детьми, и для Розанова это было мучительно болезненно. Вы сказали об отношении Розанова к религии, Церкви… Розанов входил в русскую литературу как убежденный монархист, человек очень правых взглядов. Он был ставленник русской партии. Именно она его продвигала, а он выражал монархические ультраконсервативные церковные идеи и был на этой половине, был здесь. За это Владимир Соловьёв, философ более либеральных взглядов, полемизируя с розановской категоричностью, оскорбил его, назвав Иудушкой Розановым. Соловьев не принимал розановской повышенной консервативности. И Розанов оказался в такой ситуации, что у него незаконнорожденные дети, а Церковь не хочет признавать брак, потому что Аполлинария не даёт развода. Что это значит? Надо пнимать, что такое развод в церкви в Российской империи в XIX веке. Все читали роман «Анна Каренина», примерно себе ситуацию представляют, но уточню, что развод тогда давали по трём причинам. Дело это было не государственное, а церковное, ведала этим консистория. Развод мог быть оформлен в случае импотенции мужчины, если он физически несостоятельный был. В случае, если один из супругов отсутствовал более 5 лет или находился в местах заключения. Третья самая частая пикантная ситуация – прелюбодеяние. А если это было прелюбодеяние, то как правило, консистория выносила такое решение: тот из супругов, который виноват в прелюбодеянии, остаётся в вечном безбрачии. Тот из супругов, который не виноват, может второй раз заключить брак. Розанов предлагал Аполлинарии такую мысль: Поля, ты старая, замуж больше не выйдешь, детей у тебя больше не будет, признай, что ты мне изменила. А Поля не виновата, она ему не изменяла, и характер у неё еще такой… согласится на это она, конечно, не могла. Вот это и означает, что она не давала развода.
Сейчас нужно немного вернуться к Фёдору Михайловичу. Когда он женился на Анне Григорьевне, и они уехали за границу в скором времени, Достоевский продолжал с Полей переписываться, сердце его окончательно не остыло по отношению к ней. Анна Григорьевна была молодая, неопытная, но ревнивая. И это есть в её дневнике. Она однажды перехватила письмо Поли к Федору Михайловичу, из которого она сделала вывод, что ситуация шаткая, неопределённая, и она была в ужасе, но не решалась прямо закатить скандал или истерику. Это было не в её стиле. Но тем не менее, она очень из-за этого переживала. К счастью для неё, это всё само собой разрешилась. Постепенно Поля ушла из жизни Фёдора Михайловича. Есть даже предание, что много лет спустя она пришла к Достоевскому, позвонила в дверь, а он спросил её, кто она такая… Впрочем, известно не достоверно. В любом случае у Анны Григорьевны был зуб на Полину. Когда Розанов оказался в этой своей невыразимо сложной ситуации, что одна развода не даёт, государство детей его не признаёт, Розанов решил действовать через Анну Григорьевну, с которой он был знаком. Одна из самых важных первых книг, написанных Розановым, называлась «Легенда о Великом инквизиторе» Достоевского. Розанов написал такой философский труд, яркий, очень интересный, посвящённые этой части произведения «Братья Карамазовы». У Достоевского нет слова «легенда», само это понятие, которое мы сейчас широко используем, придумал Розанов. Достоевского уже к тому времени было в живых. Анна Григорьевна была образцовая вдова, собирала всё, о чём пишут о Федоре Михайловиче. Ей очень понравилась работа Розанова, и она в какой-то момент написала благодарственное письмо. Между ними завязалась переписка. Когда он жил в Петербурге, они стали ходить друг другу в гости. Однажды Розанов рассказал Анне Григорьевне о том, что у него такая сложная семейная ситуация, что виной всему некая Аполлинария Суслова. Представьте себе, что испытывала в этот Анна Григорьевна, вспомнившая молодость свою, Фёдора Михайловича, все эти письма, когда опять эта женщина разрушает счастье этого милого человека, его жены и их детей. Она пообещала как-то помочь. Сохранилась переписка между Розановым и Анной Григорьевной, которая позволяет эту картину очень хорошо увидеть. Анна Григорьевна была очень хорошо знакома с Победоносцевым, пошла к нему с вопросом, нельзя ли что-нибудь сделать. На что тот сказал, что тут и государь ничего сделать не может. Анна Григорьевна стала успокаивать Розанова. Да, нельзя ничего сделать, но всё равно дочки вырастут, выйдут замуж, у них будут другие фамилии. Нечего так переживать! Розанов был настолько впечатлителен, настолько в нём было всяких страхов, ужасов, фантазий, что, конечно, смириться с этим он не мог. Кроме того, ему было обидно. Ладно бы он был какой-то либерал. Ладно бы он был чужой. Я же свой, я монархист, консерватор, церковник, а вы для меня не можете сделать исключение. Не можете мне пойти навстречу и как-то устроить так, чтобы признать мой брак.
Е.Никифоров: А тем более и по жизни для него семья, семейные отношения - это основа его философствования. Говорят ведь, что он много полу или сексу уделял внимания. На самом деле человек для него не разделён на два пола, существовал один пол - в лице семьи. В семье можно было всё, здесь происходит вся любовь.
А.Варламов: Розанов, конечно же, убеждённый сторонник деторождения, он убеждённый сторонник много семейственности. Так вот когда Розанов получил отказ окончательный, сделать ничего было нельзя, тогда в нём происходит переворот. Можно сказать, что Павел становится Салам. Христианин Розанов превращается в такого язычника Розанова. Он начинает поднимать бунт против христианства, обвиняя его в том, что оно равнодушно к семье к детям, что ради мёртвой буквы закона живые дети должны страдать. А мы хорошо понимаем, что розановская ситуация была далеко не уникальна. В Российской империи было много таких случаев. Посмотрим на литературу русскую. Афанасий Фет был незаконнорожденный, Герцен, Алексей Толстой. Большая проблема тогдашней русской жизни. Розанов хорошо понимал, что надо что-то делать, но никто из церковных иерархов не решался что-либо менять. Понимали, но тронуть – всё посыплется. Особенности эпохи.
Е.Никифоров: А Филарет как-то знал об этой проблеме? Самый великий и решительный.
А.Варламов: - Мне кажется Филарета Московского уже не было в живых. Это немного раньше он жил. Розанов – конец века уже. Розанов писан Антонию Ватковскому, митрополиту Петербуржскому, но никакого ответа не получил. Но он бурю поднял в печати. Написал книжку «Семейный вопрос в России». Он стал собирать разные случаи, которые бывали и трагическими. Бывало, что матери детей просто убивали, так как не знали, что с ними делать. В деревнях закапывали.. Он понимал, что проблема огромна, добился, что в 1902 году государство смягчило ситуацию. Он так и не смог жениться на Варваре Дмитриевне, но детей признали. Они стали старше, пошли в гимназию как Розановы дети. Когда Розанова обвиняют в его антихристианстве, кстати, справедливо, трудно ведь найти человека, который высказывал бы больше гнева, раздражения, ярости…
Е.Никифоров: Скорее может быть не против христианства, а церковности?
А.Варламов: Христианство в том числе. Розанов противопоставлял Новый и Ветхий Завет, и становился на сторону Ветхого. Последний был для него культом семьи, культом размножения, физической любви, а в Новом Завете это всё выхолощено. Это его взгляд на вещи. У Розанова кстати интересное отношение к современному христианству. Он любил белое духовенство, много чадных священников, и не любил монашество, особенно учёное, культ аскезы. Его интерес к теме половой жизни был велик. Он считал странно, что Церковь об этом не говорит, почему это табуировано.
Е.Никифоров: Как жить в семье монахов? Что монах может сказать о семье человеку, который пришел к нему за духовной помощью. Вон у нас вокруг здания нашего сколько храмов, там такое опытное священство, в каждом храме. Великолепные протоиереи, белое священство, духовного опыта – к ним идите.
А.Варламов: Розанов и считал, что священство поймет все семейные проблемы, а монашество ученое не любил. Есть интересные воспоминания о епископе Феофане Быстрове. Один из самых замечательных людей, духовник царской семьи. Сначала инспектор, а потом ректор Духовной Академии Санкт-Петербурга. Он был молитвенник необычайный. Была история, что однажды они с Розановым заспорили. Розанов говорил и всё больше разгорячался, а Феофан молчал и молился. Потом Розанов сказал резко – а может быть Вы и правы. Я за разнообразие жизни. Понимаю, что может быть и то, и то, и то. Возникают конфликтные ситуации, которые сложно рассудить. Розанова часто упрекали в том, что он непоследователен и непринципиален. Сегодня одно, завтра другое.
Е.Никифоров: В расцвете своей деятельности журналиста, когда были журнальные свободы слова провозглашены, он умудрялся писать одновременно писать в крайне правые издания, и в крайне левые. Он заработал громадные деньги на этих статьях, пожил так, как хотел. У него был стол, за который садились дети, тетки, дядьки, приходили любимые друзья, которых он потчевал, не считаясь с расходами. А друзья были один другого краше, цвет русской литературы.
А.Варламов: Главное семья. Дети жили в достатке, учились в лучших гимназиях, проводили лето заграницей – он работал на семью. Плюс жена была больна, он тратил на лечение много денег. Он потом размышлял, что если бы он на ней не женился, то она бы в своем Ельце не смогла прожить с маленькой дочкой. Он их спас, конечно. Но жена его, в отличие от него, человека путанного, была такая очень правильная, убежденная, ортодоксальная христианка, почитала всё, как надо. Очень любила отца Иоанна Кронштадтского, который Розанова терпеть не мог за его провокационные высказывания. Она очень страдала, что такой муж у нее, а с другой стороны, церковная традиция. Розанова же часто упрекали, что он просто зарабатывал деньги в разных газетах. Это правда ему было очень важно. Он был золотое перо. Умел писать остро, актуально, конъюнктурно в хорошем и плохом смысле слова, что газеты за ним гонялись. Однажды его прижали и велели выбрать. Либералы его изгнали. Он остался в Новом времени. Для нас это просто слава Богу. Сам Розанов отвечал на упреки так: почему я должен иметь одну точку зрения на предмет? У меня их много. А по прямой летают только вороны. А небесные светила двигаются по эллипсу. Я такой, какой есть, не надо меня упрекать. У меня самого недавно была дискуссия с коллегой. Он мне напоминал Ставрогина из «Бесов», который то говорил Шатову, что он верует в Христа, и если математически докажут, что истина вне Христа, предпочтет остаться со Христом, нежели с истиной. То он Христа отрицает. Не знаю, можно ли проецировать Розанова на Ставрогина, но Розанов передал дух времени. Это правда было время. Но вот возьмите Григория Распутина. Мы привыкли Распутина воспринимать в облегченном виде, некоторые из нас. Для кого-то он молитвенник, верный друг царской семьи. В любом случае, восприятие его как тогда было двойственным, таким и сейчас остается. Две сестры канонизированы Русской Церковью – Александра и Елизавета Федоровна. Для одной друг и учитель, для другой - развратник. Они обе в Царствии Небесном, туда перегородки наши не доходят, а на земле что с этим делать? Или Азеф – важнейшая фигура Серебряного века. В охранке работает с одной стороны, с другой, он второе лицо в боевой организации Эсеров. Эта двойственность эпохи нашла в Розанове свое воплощение. Это свойство писателя выражать свое время, быть таким придатком своего времени, частью его.
Е.Никифоров: Кажется мне, что дело тут еще глубже. Убежден, это не просто часть самореализации Розанова, которая сама по себе была бы уже интересна. Не просто как отражение противоречий эпохи. Это еще и выражение его глубинных поисков сущности явления. Розанов был первым переводчиком Метафизики Аристотеля, человека, который стремился к познанию сути вещей, первый классификатор этих вещей. Это не юношеский перевод, подстрочник. Аристотеля понять – войти у его душу, понять, что он строил, в отличие от Платона. Это с Платоном можно было и так, и сяк, он видит по-разному. А этот ничего не видит, он понимает, словесные конструкции - логосом занимается. Даже эта позволительность быть всему – не ситуативное нечто, это его глубинное убеждение, поиск сущности, которая вне разнообразия не проявляется никак.
А.Варламов: Это все верно! Розанов не один делал перевод, он не настолько хорошо знал древне-греческий. Там, в Ельце, у него был коллега, учитель древне-греческого Первов, они вдвоем работали над переводом. Первов переводил, а Розанов делал комментарии. До сих пор это считается образцовой филологической работой.
Е.Никифоров: Вот строгость-то у него была! Это не поток сознания, который он проецировал на бумагу, глубинное понимание.
А.Варламов: С другой стороны, этот перевод в его жизни не сыграл никакой роли. Да, перевел, опубликовали, ну и что? Это интересно специалистам. А Розанов стал этим ужасным явлением, провокатором именно благодаря своей публицистике, журналистике, своим «Опавшим листьям». Он высказывался на самые горячие темы общественной жизни. Его интересовал вопрос еврейский. Его мотало и шатало. То он евреев любил, то ненавидел, то проклинал, то возносил. К Церкви тоже у него было похожее отношение. Он такой мальчишка, непоследовательный, обиженный, раздраженный – неизжитое детство всю жизнь в нем проявлялось. Сильнее всего это выразилось в последние годы его жизни, которые он провел в Сергиевом Посаде. В 1917 году Розанов переехал в Сергиев Посад, к своему другу, в каком-то смысле своему духовнику, отцу Павлу Флоренскому, с которым они много лет были знакомы, переписывались. Переписку я прочитал не так давно, одна из самых потрясающих книг, которые мне довелось читать. Два гениальных человека, которые глубоко понимали русскую жизнь, время, пространство, которое им выпало. Диву даешься. Там много подробностей семейных, интимных, религиозных. Поскольку Розанов боялся, что немцы могут захватить Петроград в 1917 году, он переезжает из Петербурга. Там проводит последние свои полтора года жизни. Важные, напряженные полтора года, жутко трагические, мятежные. Одна из самых страшных наших книг «Апокалипсис нашего времени» откровенно антихристианская, антицерковная, бунтарская, но написанная с глубокой верой и обидой на Христа. Как такое можно было допустить? Он принял русскую революцию как страшную катастрофу, куда проваливается русское государство, русская история, культура.
Е.Никифоров: Ему принадлежат трагические слова – человек, который жил насыщеннейшей эмоциональной жизнью, дружеской, где все проживали жизнь внутри Церкви, государства, царизма, цельного и красивого мира, все идентифицировали себя со Святой Русью, и вдруг – Русь слиняла в два дня. Ему это вменяют во зло… Но ведь так и произошло, никто царя не поехал спасать, никто священников не защищал. Внешне это было ужасно. Изъятие ценностей – мало кто выходил защищать. Спокойненько на тракторах въезжали и зернохранилища устраивай. Это всё его глубоко потрясло. Рухнула не просто навязанная система, а жизнь во всех своих тонкостях, хитросплетениях. Не написать ему было ли возможно? Он не мог врать, писал, что видел, чувствовал. Это надо принять во внимание. Сейчас-то тоже развивается апокалипсис. Нам стоит принять во внимание эти мысли. Вы издали книгу о Розанове, вот нам направление – нужно вспомнить классиков, которые не имеют равных по образованности, по таланту, которые видели жизнь семейную как самое главное в отличие от нынешнего дня – где полные семьи, где Святая Русь, где православные христиане? Мы еще продолжает говорить, что запад загнивает. А мы? Одноногие инвалиды… В приложении к настоящему блогер Василий Васильевич чем нам может быть полезен и чем он нам современен?
А.Варламов: Современен стилистически. Сам его язык, подход к слову, жизни, передаче информации, скорость, попадание. Читаешь Розанова и чувствуешь, что написал он это для тебя, что разговаривает он с тобой. Такое живое общение. Мало кому удается так работать. Что касается мировоззрения, оно было путанное, эклектичное, можно ли чему-то научиться – не знаю. Розанов скорее пример от обратного. Когда случилась Первая мировая, Розанов занял яркую патриотическую позицию. Написал блистательную книгу «Война 14 года и русское возрождение». Он фактически благословлял войну. Говорил, что война приведет Россию к подъему национального сознания, отряхнёт ее от сонного безразличного состояния, мобилизует, приведет всех в единство, напомнит лучшие традиции оружия и побед. Вдохновляющая книга. Но дело не в возрождении, а в войне. Когда он писал книгу, был уверен, что война в 14 году и кончится блистательной победой русского оружия. Когда события забуксовали, начались проблемы в тылу, Розанов сник, отошел от своих позиций – он очень шаткий. Он непоследователен. Начал писать о русском возрождении, а через три года напишет, что Русь слиняла. Качели, маятник розановского осознания для нас урок, что не надо обольщаться, захлебываться в патриотических восторгах, но и не надо разочаровываться. Следует держаться царского пути. Вот урок от обратного. Мне меньше всего хотелось бы кидать камни в Розанова, потому что это был искренний, страдающий, хоть и заблуждающийся человек, но он не лгал, не лицемерил, не подличал.
Е.Никифоров: Точно формулировал, что видел. Это важно очень. Он всегда в этом преуспевал. Умер в Посаде?
А.Варламов: Это важнейший момент. У него были ученики, последователи. Один из самых последних Сергей Николаевич Дурылин.
Е.Никифоров: Мы сделали серию потрясающих передач. Памятник такой поставили. Возродили его имя.
А.Варламов: Дурылин описал, как Розанов умирал. В своих Троицких листках – фактически это дневник Дурылина в 1918-19 годы. Он тоже жил в Посаде, у Розанова часто бывал. Дурылин написал, что Розанов выбрал в христианстве самое верное – умер как христианин. Это чистая правда. Какой бы ни была жизнь Розанова, смерть его была исполнена покаяния, смирения, исповедальности. Он принес прощения за все свои прегрешения, скончался благостно как христианин, был похоронен в Черниговском скиту Троице-Сергиевой Лавры рядом со своим учителем Константином Леонтьевым.
Е.Никифоров: А знаете ли вы, что обрели его могилу кто? Братство Радонеж. Мы провели исследования, пришлось метра два снимать культурного слоя. На двухметровой высоте Леонтьева лежит доска и Розанова. Я глубоко горд, что такая честь досталась нам. Мы его памяти тоже послужили. О себе Розанов говорил, что всегда жил перед Богом. Что он понимал, что имел в виду – нам не совсем ясно, но самое соизмерение себя с самым вышним, что есть у человека, было его путем в жизни.
https://radonezh.ru/2023/01/26/o-vasilii-vasileviche-rozanove
