22 июня 2011 года, в 70-ую годовщину начала Великой отечественной войны, на сайте NEWSru.co.il было опубликовано интервью с ветераном войны Носоном Яковлевичем Хайном, проживающим в Тель-Авиве. В беседе с журналистом наш собеседник рассказал, что начал воевать еще 18 июня 1941 года, будучи курсантом Рижского пехотного училища, сражаясь против немецких диверсантов в Лиепае (Либаве).
Рассказ ветерана о боевых действиях накануне объявления войны можно было бы рассматривать как новую, неизвестную ранее страницу в истории ВОВ. Однако в открытых источниках нет никаких документальных подтверждений этому рассказу. Военные историки отнеслись с недоверием к воспоминаниям ветерана.
Корреспондент NEWSru.co.il через несколько недель после первой беседы еще раз встретился с Носоном Хайном, чтобы передать ему копии наградных документов, опубликованных на сайте podvignaroda.mil.ru, и еще раз поговорить о событиях, происходивших в Лиепае за несколько дней до объявления войны.
Носону Яковлевичу скоро исполнится 90 лет, но он помнит до мелочей все, что происходило с ним 70 лет назад.
– Вы говорили, что накануне войны было чувство тревоги. Откуда оно появилось?
– Из сообщений, из бесед командиров. Обстановка в июне стала очень тревожной, пахло, как говорится, грозой. Но курсантов никто в это не посвящал. Нас передислоцировали в летний лагерь, он был расположен километрах в 20 от Риги – палатки, полевая кухня… Туда вывели все училище, которое на тот момент состояло только из первого курса – человек 150.
И вдруг мы получили приказ: срочно получить боевое оружие и патроны. Это было еще до 20 числа, наверное, 15 – 16-го. Мы этому удивились. В лагере мы отрабатывали стрельбу. Так что стрелять мы умели, но оружие было старое. Подготовка была начальная – стрельба и азы тактики. Тут нам и сообщили, что под Лиепаей выброшен немецкий десант.
Их высадили еще до войны, а коллаборационисты-латыши, которые были настроены на фашистский лад, поддерживали этих людей и прятали их. И они обстреливали стратегически важные точки в городе – электростанции, казармы. В Лиепае поднялась смута.
Наше училище бросили туда, чтобы подавить этих диверсантов. Это было числа 20 – 21. В Лиепае мы провоевали 4 – 5 дней, там встретили и объявление о начале войны. В городе мы пробыли, пока не поступил приказ Сталина о том, чтобы отправить курсантов учиться. Когда мы прибыли в Ригу, в Задвинье уже шли бои.
– Вас не удивило, что вас отправляют воевать, а официально войны еще нет?
– Мы знали из бесед с нашими офицерами-нелатышами, что немцы готовят войну против Советского Союза, что они заинтересованы накануне войны нарушить общий порядок. Наши боялись, что, действуя при поддержке местных жителей, они смогут очень повредить нашим войскам.
И мы боролись с немцами не в одиночку, на других участках были другие подразделения, я не помню их номеров. Проблема была в том, что мы не знали, где эти парашютисты – ночные бои, понимаете? Мы города не знали, а помогавшие им местные жители – знали. Так что еще до войны мы понимали, что фактически, уже находимся в состоянии войны с Германией.
– Как вам это объяснили? Ведь было сообщение ТАСС, были приказы не поддаваться на провокации.
– Хотя официально войны еще не было, и все говорили, что громить врага мы будем на его территории, среди офицеров шел открытый разговор, что немцы готовят нападение на СССР, что верить им нельзя. Нам объясняли, что нужно быть ко всему готовым. Я очень хорошо помню это тревожное состояние.
Я не думаю, что это был выброшенный в последнюю минуту десант. Все было организовано заранее. Гитлер-то знал, что будет нападение на Советский Союз, знал, что в Латвии очень много приверженцев его режима. Поэтому его переодетые агенты с оружием готовились к официальному приказу о начале войны. Так что офицеры наши говорили правильно, что нужно быть готовыми. Так нам и пришлось начать воевать еще до объявления войны.
– Как происходило первое столкновение с немцами?
– Мы понесли потери – ведь немцы были хорошо подготовлены и вооружены, знали нашу дислокацию. Бои не были организованными – то тут, то там гремели выстрелы. Бросимся – а уже никого нет. Мы-то были рядовыми курсантами, а они воевали как диверсанты – навязали бой и исчезли. Только в нашем взводе было четверо раненых и один убитый... Но мы знали, что это временное явление, что скоро придет помощь.
– Лиепая была передовой базой Балтфлота. Вам известно о других частях, которые там воевали?
– Там были военные моряки – мы видели их форму. Но мы с ними не общались – связь поддерживали наши командиры.
– Сколько, по вашей оценке, там было немцев?
– Более 150 человек. Стрельба начиналась сразу в разных частях города, и было ясно, что это не одиночки и не маленькие группки… Но речь идет и о немцах, и об их сообщниках.
– Бои шли только на окраинах?
– Нет, бои шли и у портовых причалов, и в центре.
– Почему не удалось подавить эти группы еще до начала войны, учитывая их потенциальную опасность?
– Не ожидали, что немцы так хорошо подготовятся, причем заранее. Они были готовы малыми силами победить более многочисленного, но хуже подготовленного противника.
– Как вы вообще узнали, что это немцы? Может быть, вам сказали, что вы воюете с коллаборационистами?
– Двое или трое русских жителей Лиепаи, а русские, в отличие от латышей, к немцам не примкнули, сообщили нам, что против нас воюют выброшенные немецкие группы. Тогда мы убедились, что слова наших командиров – правда.
– Как военный человек, объясните мне: зачем надо было вводить десант в бой еще до начала войны? Не лучше ли подождать еще несколько дней?
– Единственной целью было навести панику среди населения, показать, что они нас превосходят, что лучше подготовлены. Мы сами почувствовали нашу неорганизованность. У них не было задачи удержать город. Они хотели вызвать дезорганизацию в рядах советских войск.
– У немцев, наверное, тоже были потери. Как они были одеты?
– Я сам не видел, но те, кто видел, рассказывали, что они были в штатском, в таких комбинезонах. А пленных мы не видели: даже если они и были, их сразу увозили в штаб местного командования.
– Все же хотелось еще раз остановиться на датах боев в Лиепае…
– Мы прибыли туда 18 или 19 июня и провоевали дня три.
– А где вы жили?
– Где попало. Был сухой паек, были дома, откуда ушли местные жители, чтобы не попасть в перестрелку. Там мы жили.
Комментарии историков и редакции
Прокомментировать рассказ Н.Я.Хайна мы попросили двух российских военных историков – Алексея Исаева и Марка Солонина, которые являются давними оппонентами. На этот раз их комментарий был единодушным: не найдено никаких архивных документов, которые подтвердили бы версию ветерана.
По словам Солонина, по неизвестной причине именно по Прибалтийскому военному округу, на территории которого располагалась Лиепая, существует значительное количество рассекреченных документов. Однако в них нет никаких следов боевых действий или хотя бы малейших вооруженных провокаций со стороны Германии накануне войны.
«Максимум, что я могу допустить: группа местных антисоветских активистов оказала вооруженное сопротивление. Возникла перестрелка. Рядовым бойцам КА объяснили, что это пособники гитлеровцев», – сказал историк в ответ на запрос нашей редакции. Солонин напомнил, что в середине июня 1941 НКВД проводил депортацию из Латвии «антисоветских элементов».
Алексей Исаев считает, что ветеран рассказывает о событиях, произошедших уже после начала Великой отечественной войны. Он отметил, что приказ о направлении под Лиепаю курсантов Рижского пехотного училища был подписан командиром 27-й армии Берзариным лишь вечером 22 июня 1941 года. «Поначалу задача формулировалась как «борьба с десантом», но в итоге курсанты и мотострелки 28-го мотострелкового полка действовали на внешнем фронте окружения Лиепаи, их противником был 506-й полк 291-й немецкой пехотной дивизии», – отмечает историк.
Боевой приказ №2, о котором упоминает А.Исаев, действительно датирован 22 часами вечера 22 июня 1941 года. Начинается он со слов: «Противник в течение 22.6.41 г. выбросил несколько воздушных десантов в полосе фронта». В приказе генерал-майор Берзарин, говоря о действиях советских войск, использует глаголы будущего времени повелительного наклонения и только в отношении Рижского пехотного училища говорит в настоящем времени: «Рижское пехотное училище (один батальон на автомашинах, второй на железнодорожной станции в эшелоне) ведет борьбу в секторе». Отметим этот факт, хотя он, безусловно, не означает, что курсанты РПУ на момент выхода данного приказа уже вели бои с противником.
Примечательно, что в документе «Оперативная сводка штаба Северо-Западного фронта №01» (вечер 22.06.1941) есть только одно упоминание о немецком десанте – около Павилоста (примерно в 50 км к северу от Либавы). Причем в «Оперативной сводке штаба Северо-Западного фронта №02» (утро 23.06.1941) говорится, что «высадка десанта в Павилоста не подтвердилась», но сообщается о других немецких десантах – «на аэродромы Либава и Слока». «Оперативная сводка штаба Северо-Западного фронта №03» (вечер 23.06.1941) сообщает, что противник высаживает мелкие парашютные десанты, видимо, с целью организации банд в тылу, и более крупные десанты 200 – 400 человек в целях дезорганизации тылов, захвата важнейших объектов (мостов, аэродромов и пр.)». При этом в третьей сводке есть упоминание о том, что восточнее Либавы к парашютному десанту немцев присоединились «местные айзсарги» (речь идет о членах латышского военизированного ополчения, которое было распущено за год до начала войны).
Отметим, что в секретном приказе № 00229, подписанном еще 18 июня 1941 года генерал-полковником Кузнецовым, говорилось о необходимости составить до 24 июня план противодесантной борьбы, к которой предполагалось привлечь, в том числе, курсантов Рижского пехотного училища.
Напомним, по воспоминаниям Н.Я.Хайна, курсанты РПУ находились в середине июня в летних лагерях, откуда за несколько дней до начала войны были направлены в Лиепаю, где столкнулись с диверсантами. Возможно, наш собеседник ошибается по поводу национальной принадлежности этих диверсантов, но он подчеркивает, что речь идет о боевых действиях до объявления войны. Однако никаких приказов о направлении курсантов РПУ в Лиепаю незадолго до начала войны не опубликовано, доступен лишь боевой приказ №2, о котором упоминалось выше.
Следует отметить, что в рассекреченных и преданных гласности документах того времени попадаются странные, вероятно ошибочные сведения, что объясняется крайне сложной обстановкой и неразберихой в первые дни войны. Так, например, можно встретить упоминание о старшине Алексее Васильевиче Морозове, из 281 стрелкового полка 67 стрелковой дивизии, дислоцированного в Лиепае, который якобы попал в плен 18 июня 1941 года.
Редакция NEWSru.co.il надеялась, что ясность в вопрос о том, что происходило в Лиепае накануне и в первые дни войны, внесет Федеральный военный архив Германии. Там наш письменный запрос оставили без ответа. В ходе телефонного разговора сотрудники архива пояснили, что предоставление подобных справок не входит в круг их обязанностей.
Вопрос, на наш взгляд, требует дальнейшего изучения.
Редакция NEWSru.co.il выражает благодарность израильскому союзу ветеранов Великой Отечественной войны за помощь в проведении интервью.
П. Вигдорчик
http://newsru.co.il/israel/22jun2011/hain_201.html
