Сепаратизм, может быть, даже возвышает народ малый. Так, трогательна маленькая, ухоженная страна, а все у них настоящее: и президент, и парламент, и традиции, и железная дорога и железнодорожники при ней.
Вообще игра в государство увлекательна и небесперспективна для чиновных людей. Политиков, интеллигентов, научных работников, неспособных к конкуренции на широком пространстве страны и мира.
Для устойчивых плодоносящих культур, выстоявших в вековых столкновениях с иными культурами и структурами, сепаратизм опасен и неорганичен. У этих культур нет той эндемичности, закрытости этноса, при которой он только и чувствует себя в безопасности и живет. Есть структуры закрытые, есть открытые. Одни не хуже других – они разные. У открытых культур нет той цепкой настороженности к чужому, без которого не заквасится брага сепаратизма. Поэтому так нужен сепаратистским идеологам, деятелям этнократии, образ врага, чужого, перед лицом которого происходят ритуалы самоопределения и куется единство нации. Именно им совершенно необходима любая фобия как закваска, чтобы в борьбе забродило сусло.
Вот незадача – слишком переплелись культуры и кровь; среди самых пылких русских националистов то и дело встречаются фамилии, оканчивающиеся на «о». И на Украине не редкость самостийники с русскими фамилиями. А как быть тем, кто никого не хочет предавать, соединяя в себе и детях своих кровь двух, а то и трех, как я, славянских народов?
Детей, рожденных в межнациональных браках (бастардов в глазах ревнителей национальной чистоты), десятки миллионов; пока есть бастарды, электорат национальной партии будет существовать. Партия «Союз» – наследники кровавой и великой истории, связавшей людей, крепче не бывает, через детей.
Идея российской отделенности ущербна по определению, потому что разрушает нечто весьма существенное в национальном характере – открытость; она опасна еще и потому, что, как показал минувший год, запустив атомизацию страны Декларацией суверенитета, реакцию уже нельзя остановить. Полного, то есть государственного, суверенитета и не требуют – провозглашают – все автономии, все округа, племена… Собрались, провозгласили – и отдельная свеженькая страна лежит у ног.
Но государства никогда на земле не строились так – они строились на поте, крови, упорстве поколений, на самоотверженности и любви, терпении, но никогда на бумажных амбициях местных сатрапов.
Единый, всем миром признанный суверенитет великой державы, защищавшей всех своих чад, на глазах изумленного сообщества народов скукожился, съежился, усох, оставив всех нас наедине с притязаниями и недоверием друг к другу. Притязания эти не на волейбольной площадке проверяются. Общество ныне читает исторические сочинения, стремясь прочесть в них знамение будущей судьбы. Но будущее – в других книгах, менее популярных. Оно в статистических сборниках, пусть и неполных и лживых, но тенденции видны и из них. Будущее в статистических таблицах, в структуре бюджета, национального дохода и расхода, в таблицах энерговооруженности и энергопотребления, в графиках демографических прогнозов, в картах радиационной обстановки и загрязнений, в изолиниях концентраций изотопов, в динамике смертности и продолжительности жизни, в индексе образовательного и интеллектуального потенциала общества.
Впереди век жестоких экологических реальностей: нехватки ресурсов, топлива, продовольствия; вспышек национального безумия (эти вспышки, как эпидемии, будут поражать целые этносы), новых пандемий; вырождения климата (метеорологи говорят, климат – это длинный ряд погод), загрязнений, технологических катастроф, нехватки воды и энергии; захламленности, обветшалости, нашествия крыс и перманентной нехватки здоровой пищи.
Индекс рождаемости определяет сегодня место и шансы стран среди цивилизаций. Индекс продолжительности жизни выносит приговор ее устройству.
Мы, страна безмерной растяженности, были обречены, демографы и географы знали это всегда. Планета на планете, семья стран, в которых идут веками прямо противоположные процессы, – как же не разорваться, не разбежаться?
В Балтии индекс рождаемости ниже единицы, здесь стоит вопрос о выживании наций, здесь сокращается коренное население; в Приаралье другое вырождение, там высочайшая детская смертность, там женщины умирают от дистрофии, там этнос, защищаясь, плодит и плодит потомство, как в Бангладеш, по экспоненте; все усилия улучшить жизнь людей разбиваются об из года в год стремительно растущую семейную нагрузку на работающих. В Таджикистане, к примеру, численность населения почти удваивается каждые три пятилетки. В 1970 году было 2,9 миллиона человек, в 1986-м уже 4,6 миллиона, к 2000 году ждут 8 миллионов, к 2015, если сохранится тенденция, – 16 миллионов. И это в узких долинах, зажатых горными хребтами, при полном отсутствии свободных земель, воды.
[..]
В.Ярошенко. Энергия распада. // Новый мир. 3. Москва: 1991, с. 156 – 157.
