«Не хлебом единым жив человек, но всяким словом,
исходящим из уст Божиих». (Мф. 4, 4)
В процессе общения с Оптинским старцем Макарием у И. В. Киреевского возникает ряд идей концептуального характера, совокупность которых была названа «Духовной цельностью». Эти идеи Иван Васильевич собирался, но к сожалению, не успел оформить в виде философской концепции. У него появилось намерение создать философию на основе православного мировоззрения и русского миропонимания, которая могла бы сыграть исключительную роль в укреплении идеологического единства русского общества.
В 1856 году в первом номере журнала «Русская беседа» появляется статья Ивана Васильевича «О необходимости и возможности новых начал для философии», которая задумывалась им как введение к большой работе. В этой статье были представлены духовные основания будущей философии. «Наша Церковь, — писал Киреевский, — никогда не принимала какой-либо человеческой системы, какого-либо богословского образа мысли за основание Истины. Поэтому она никогда не становилась в оппозицию к свободному развитию других систем. Она никогда не преследовала этих систем как врагов, способных поколебать собственное ее основание».
Русское самосознание включает в себя основные правила миропонимания, которые рождаются в процессе жизни народа на основе религиозных догматов. Преломление религиозных догматов в историческом процессе приводит к оформлению национальных традиций, которые с одной стороны включают в себя духовные ценности и законы духовной жизни, с другой стороны – исторически проверенные способы решения социокультурных проблем и создания культурных достижений. В каждой традиции соблюдается определенный баланс духовного и социокультурного компонентов и только в единстве их действия достигается максимальный позитивный эффект.
Речь идет о том, чтобы опираясь на культурно-исторические традиции, духовно-политическая элита могла адекватно оценивать происходящие события и принимать конструктивные решения. Адекватная оценка бытия возможна только в том случае, если наряду с оценкой материальных составляющих событий и процессов, будут оцениваться и их духовные составляющие. Любые изменения в материальном мире, включая отношения между людьми, необходимо понимать не только как проявления рациональных правил, но и как проявления духовных законов. Именно в таком понимании бытия и заключается сущность самой идеи духовной цельности, которую начал разрабатывать И.В. Киреевский.
Любое историческое событие невозможно в полной мере объяснить только материальными соображениями, например, 4 миллиона заявлений от добровольцев с просьбой направить их на фронт летом 1941 года. Не может быть убедительных материальных причин для добровольной смерти, но могут быть убедительные причины готовности к самопожертвованию ради высшего идеала духовной любви к ближним. Духовная любовь намного сильнее материального расчета, но любовь держится на вере в победу, вера дает надежду, что враг будет побежден. Таким образом, духовные основания становятся платформой для любых материальных построений, нет платформы веры, надежды и любви, не будет и построения.
В качестве основного положения будущей философии Киреевский определяет следующее: «Учение о Святой Троице не потому только привлекает ум, что является ему, как высшее средоточие всех святых истин, нам откровением сообщенных, но и потому еще, что, занимаясь сочинением о философии, я дошел до того убеждения, что направление философии зависит в первом начале своем от того понятия, которое мы имеем о Пресвятой Троице». Проще говоря, христианская философская концепция будет настолько близка к Истине, насколько она точно придерживается учения о Святой Троице в своих логических моделях. Без точного согласования с догматом о Святой Троице, составляющего сущность духовной цельности, философия не может претендовать на близость к Истине.
Отцы Римской Церкви к Ипостасям Святой Троицы особого интереса не проявляли. Начальная позиция их, породившая в дальнейшем схоластику, была принципиально иной - они обращались исключительно к Божественной сущности, полагая, что она может открываться человеческому разуму в естественных понятиях, между которыми есть строго подчиненные рациональной логике связи и отношения. Стало быть, само понятие - универсальное средство познания истины. Позже, с возникновением и развитием концепции «двух истин» - истины веры и истины знания, роль понятия в познании мира посредством рационализма не только сохранилась, но и была окончательно закреплена.
И поныне пределом научного мышления остается предел применимости понятия; всякая же альтернатива рациональному познанию таким мышлением напрочь отвергается. В результате замены духовной жизни рациональными логическими моделями, сформировалось рациональное самосознание человека Западной цивилизации. После «Суммы теологии» Фомы Аквината, созданной в XIII веке, на протяжении столетий, западные философы создавали и продолжают создавать все новые философские системы рационализма. Основное назначение этих систем – рационализация жизни человека ради призрачного достижения земного счастья. И это действительно так, если под счастьем понимать исключительно материальное благополучие. Но как объяснить ощущение счастья теми, кто не имеет материального благополучия и даже добровольно живет в нищете? Разве святые не были счастливы в своем общении с Богом? А ведь многие святые добровольно отказались от материального благополучия.
В погоне за материальным благополучием с помощью рационализации жизни Западная цивилизация отказалась от своих христианских корней и потеряла духовный вектор развития. В западном общественном сознании появилась демоническая уверенность, что все возможно организовать на рациональных началах и тем самым достичь благоденствия. Зачем нужна какая-то духовность? Вершина западной рационализации – нацизм с его расизмом и газовыми камерами для «унтерменшей». Духовная деградация повлекла за собой нравственную деградацию, в результате деграданты решили, что они «сверхчеловеки» и будут решать вопросы жизни и смерти «унременшей».
Современный философ-религиовед Алексей Николаевич Швечиков в своей книге «Противостояние» пишет: «Знаменитый британский историк XX века А. Тойнби связывал возникновение, развитие и затухание цивилизаций с процессами, происходящими в религиозной сфере. В общем плане цивилизации, утверждал Тойнби, управляются духовным прогрессом человечества. … Трагедия же Западной цивилизации состоит именно в том, что она руководствовалась в своем развитии не идеей приоритета духовного прогресса, а преклонялась перед прогрессом материально-техническим». Обмирщение привело к тяжелым нравственным извращениям, которые сегодня атеистическая Европа пытается выдать за «европейские ценности».
И, несмотря на то, что в ряде европейских стран уровень материальных благ достаточно высокий, социологические опросы показывают, что больше половины жителей этих стран испытывают серьезные духовно-нравственные проблемы. Это понятно и объяснимо с позиций духовных идеалов – человек, как образ Божий не может быть счастлив без духовного роста и никакие материальные блага не сделают его счастливым. Отказавшись от духовной жизни христианства западный рационализм начисто исключил духовный рост и Киреевский это увидел и понял еще в XIX веке.
Образ Божий должен постоянно получать энергийную поддержку из вечности для своего укрепления и развития, лучше всего в процессе духовной жизни или хотя бы через приобщение к образцам христианской культуры. Иван Васильевич понял, что познание истины связано с духовной цельностью, которая восстанавливает гармонию всех духовных сил человека. Но это восстановление достигается внутренним подвигом духовной жизни. Он писал: «Путь русской философии лежит не в отрицании западной мысли, а в восполнении ее тем, что раскрывается в высшем знании, где достигается вновь цельность духа, утерянная в грехопадении, но восстановленная в христианстве, а затем ущербленная в западном христианстве торжеством логического мышления». Это и понятно, какую истину может понять человек, сознание которого деформировано нравственными извращениями?
Основное положение в своем учении о познании Киреевский выражает так: «Тот смысл, которым человек понимает Божественное, служит ему к разумению истины вообще». Познание истины должно быть пребыванием в истине, то есть делом не одного лишь ума, а всей жизни. И это главный вывод – пребывать в истине можно только в духовной жизни, которая должна определять все проявления материального бытия.
Так старались строить жизнь на протяжении веков в России, в этом и заключается духовная платформа русского самосознания.
Валерий Бухвалов, доктор педагогических наук
