Дворянство в Московском государстве не имело никаких сословных привилегий, ¾ это было тягловое сословие, в этом смысле, ничем не выделявшееся среди других сословий. Землю и крестьян дворяне получали во временное пользование только за то, что они в случае военных действий «конными и оружными» должны были явиться с войсками на цареву службу.
Крестьянин, хотя и был прикреплен к земле, но был в своем достоинстве с дворянином ничуть не унижен и служил ему до тех пор, пока и дворянин служил царю, ¾ он был таким же слугой царевым, каким был дворянин. Самодержавие совмещалось с демократическим самоуправлением на местах, ¾ с земствами, состав которых был всесословным. Царь был представителем народа, защитником его свобод от посягательств на них имущих классов..Дворянство, которое по большей части составляло чиновничью бюрократию на местах, было под двойным контролем: сверху, ¾ со стороны самодержца, и снизу, ¾ со стороны народа.
Но дворянство давно мечтало о «шляхетских вольностях», о том, чтобы получить в наследственное пользование землю и закрепленных за нею крестьян и освободиться при этом от воинской повинности и государевой службы. Эти привилегии дали ему Петр и Екатерина, ¾ с тех пор жизнь дворянина стала откровенно паразитической, «вольной». Такая праздная жизнь порождала духовную расслабленность и развращенность.
Для дворянства крепостное право стало способом паразитирования, для народа оно стало школой духовного становления. Алексей Федорович Лосев писал по этому поводу: «Тайна векового крепостного права есть тайна послушания и отказа от своей воли во имя спасения души через послушание истине». Дворянство вырождалось нравственно и становилось неустойчивым к влияниям чуждого духа ¾ идеалы и жизненные образцы оно искало на Западе. Национальное достоинство народа было попрано, ¾ весь традиционный уклад жизни нарушен, во-первых, ¾ потому, что это делалось на местах насильственно, а во-вторых, ¾ потому что элите всегда невольно подражают, она задает тон народной жизни.
Чтобы уже ничто не мешало дворянству пожить вольно и весело ¾ оно рвалось к власти, потому что власть была у самодержца, никаких гарантий такой вольной жизни не было. Указ Петра о престолонаследии стал для дворянства лазейкой к власти, ¾ Петр дал возможность после себя возводить на трон тех, кто был угоден дворянству и мог обеспечить их привилегии. Началась перестройка русской государственности по типу западной империи, в которой государственность выражает интересы привилегированного дворянского сословия, а не интересы всех сословий, как это было в Московском государстве.
Естественно, такой паразитический образ жизни дворянства по отношению к народу, когда выколоченные из народа миллионы шли на покупку безделушек, а деньги, необходимые на насущные народные нужды: на развитие промышленности, строительство дорог, просвещение уходили на Запад, ¾ не мог не углубить разобщение народа и дворянства. Для истории очень важны детали, ¾ они иногда нам яснее открывают смысл происходящего, чем сами события.
Екатерина начала наделять духовенство наделами земли, каждый причт имел право на 33 десятины ¾ многие дворяне выступили за то, чтобы земли были отняты у духовенства ¾ это подрывало дворянскую земельную монополию, ведь она давала сильную власть на местах. Когда было отменено крепостное право, дело просвещения народа взяло на себя священство ¾ сельские священники фактически на свои скудные средства открывали повсюду школы для крестьянских детей. Однако, дворянство выступило против обучения детей в религиозном духе ¾ священству стали чинить различные препятствия. Число таких школ резко сократилось, их стало в пять раз меньше: с 1859 до 1865 года духовенством было открыто 21 400 приходских школ, в начале 80-х годов их осталось всего 4000.
Все это углубляло трещину в народной душе, ¾ поляризация увеличивалась. Народ не понимал дворянства и его западных пристрастий; дворянство не понимало народ и его национальных особенностей. Характерно, что даже национальный язык был оставлен дворянством, то есть самый главный национальный признак. Даже в духовных школах плохо владели русским языком. «Доходило до того ¾ пишет Флоровский, ¾ что ученики не умели сразу писать по-русски, а должны были выражать свою мысль по латыни, а затем перевести». Духовный корень пересекался в его основании, ибо национальный язык глубже связывает человека с духовными реалиями.
Дворянство даже удалилось от народа и географически, в новую «европейскую столицу» Санкт-Петербург, чтобы здесь уже ничто не напоминало ему о его национальной принадлежности, и народ своим молчаливым осуждением не мешал бы наслаждаться жизнью. Французский, свой, в отличие от народа, язык на котором говорило дворянство, фактически формировал нацию внутри нации, со своими обычаями, нравами и даже верой, а точнее неверием.
Это противостояние народа и дворянства вылилось в открытую вражду. Характерно, что восстание Пугачева, на это мало кто обращает внимание, проходило под старообрядческим лозунгом: «за старую веру». Пугачевское восстание не было, как это принято обычно считать, социальным бунтом против монархии, ¾ это был бунт, скорее, религиозный, чем социальный.
Народ бунтовал не против самодержавия как такового, ибо бунт проходил под знаменем самодержавия (Пугачев выдавал себя за Петра III), а против дворянства, которое несло чуждый дух, против дворянского государственного засилия, которое выражалось в коллегиальном олигархическом правлении. Это был бунт за легитимную монархию, за законно наследуемую власть. Это было сопротивление крестьянской цивилизации западной, которую насаждало дворянство.
В этом бунте опять обнажилась давняя вражда тех же духов, ¾ это бунт был показателем того, что поляризация усилилась. Характерным признаком усиления поляризации является качественное изменение самих враждующих духов. В этом смысле интересно, что народ в бунте ратует за социальную справедливость, а дворянство в это время убегает от мира в мистику, которая затем перерастает в социальный бунт, ¾ в восстание 1825 года. В это время дворянство повально увлечено мистическими учениями, особенно пристально сосредоточив свое внимание на масонской мистике.
Исследователь русского масонства Борис Башилов писал: «В конце XVIII века если не каждый дворянин был масоном, то почти каждый масон был дворянином. Своекорыстные интересы дворянства и политические вожделения масонства сошлись. И русское дворянство, и русские масоны приступили к организации очередного дворцового переворота».
В кризисные эпохи всегда наблюдается отрыв элиты от народа, его интересов, попытка изолироваться от народа, как в частной жизни, так и в общественной. К концу XVIII века поляризация достигает своего апогея. Попытка дворянства прийти к власти вылилась в прямое убийство императора Павла, который начал реформу по освобождению крестьян, возвратил Церкви, отобранные у нее имения, а также уничтожил привилегии дворян, полученные ими Жалованной Грамотой 1784 года, которая давала им личные привилегии и корпоративные права. Крестьянская реформа, едва начавшись, остановилась, ¾ «шляхетские вольности дворянства» были сохранены.
Это одна из причин убийства императора. Другая, может быть, даже главная ¾ это приказ императора захватить принадлежащую Англии индийскую колонию. В Индию было послано многотысячное казацкое войско, в ответ на отказ Английского правительства возвратить захваченный остров Мальту, на котором базировался орден, боровшийся с масонством, членом которого являлся и сам император Павел. После убийства императора войско с полдороги было спешно возвращено. В убийстве императора Павла явно просматривается английский след, исторической наукой это уже доказано, но это же говорит и прямом предательстве дворянством национальных интересов ради сохранения своей власти и привилегий.
При Екатерине II русское дворянство испытало на себе сильнейшее влияние западных философов-просветителей, таких как Д¢ Аламбер, Дидро, Вольтер. Сама Екатерина состояла в личной переписке с этими философами, оплачивала издания книг, помогала им деньгами. Дени Дидро испытывал сильную материальную нужду. Екатерина выкупила у него библиотеку за фантастическую по тем временам сумму, ¾ оставила библиотеку у него, а его сделала хранителем этой библиотеки с огромным окладом. Весь Париж расценил эту акцию как благотворительную, ¾ и аплодировал Екатерине. Раз сама императрица интересовалась этой философией, то незнание ее было дурным тоном, ¾ провинциальной отсталостью. Поэтому и увлечение философией просветителей носило характер великосветской моды.
У дворянства появляется новое увлечение, ¾ интерес к мистической литературе. Дворяне взахлеб читают мистиков, таких как Юнг, Штиллинг, Эккартсгаузен, Беме, Сен-Мартен, Свединборг. Эккартсгаузена и Сведенборга рекомендовали читать даже в духовной академии, хотя Сведенборг фактически являлся основателем новой религии.
Путеводителями по внутреннему миру дворяне выбрали не святых отцов, а западных мистиков. Обнаружив в себе страсти и не зная как вести с ними борьбу, дворяне выбрали западный вариант их «обуздания». Идеалом светского человека становится «комильфо», ¾ человек, подавивший в себе эмоции, ведущий себя безупречно в обществе. Такая внешняя задача исключала аскетическую работу по преображению страстей. Человек мог быть весьма любезным и даже радушным в обществе, по его поведению и лицу невозможно было понять его внутреннюю жизнь, он как бы являл некий «идеал» спокойствия, но во внутреннем его состоянии не происходило никакого изменения в сторону добра, скорее, наоборот, такое «оседлание» страстей порождало неимоверную гордыню. Подобная мистика и аскетика оказывались совершенно бесплодными и вредными в духовном отношении.
Но главное увлечение дворянства составила мистика каббалистическая. «Для всей этой мистики, ¾ пишет Флоровский, ¾ очень характерно резкое различие ступеней или степеней, и эта несдержанная стремительность и торопливость в искании или приобретении каких-то «высших» степеней или посвящений». Дворян увлекал именно эзотеризм, ¾ в нем они чувствовали некий оттенок духовного аристократизма, который позволял им противопоставить себя остальным, ¾ духовным профанам. В это время «мистицизм становится общественным течением и одно время даже пользуется правительственной поддержкой». Библейское общество, которое распространяло подобную литературу, пользовалось покровительством самого императора. Современник, писатель и журналист Николай Иванович Греч, писал: «Кто не принадлежал к Библейскому обществу, тому не было хода ни по службе, ни при дворе». Библейское общество в то время состояло сплошь из масонов. Существовала даже поговорка: «Ну, кто же нынче не масон»?
Позднее, все это приведет к широкому распространению атеизма и падению Российской Империи. Отрыв от духовных ценностей собственной культуры всегда заканчивается катастрофой.
Валерий Бухвалов, Dr.paed.