Мыслителям эпохи Просвещения казалось, что цивилизованный порядок построен целиком на логических началах, на основе установлений разума. Выйдя из недр религиозной эпохи и бездумно пользуясь ее наследием, они наивно полагали, что предпосылкой морали выступает знание, а порок является жертвой невежества. В ту эпоху воля и энергия были в преизбытке, дефицитным считалось одно только знание. Не религиозная догматика, а именно знание способно обеспечить свободу и процветание наций. Апостол Павел о таком подходе писал: «Знание надмевает, а любовь назидает. Кто думает, что он знает что-нибудь, тот ничего еще не знает так, как должно знать. Но кто любит Бога, тому дано знание от Него» (1 Коринф. 8:1).
Однако для мыслителей эпохи Просвещения Апостол Павел не был авторитетом и Великая Французская революция унесла жизни двух миллионов человек – огромное по тем временам количество, разрушила церковь, но знание свободу не обеспечило и порок не был побежден.
Апологеты строгой научной картины мира уверены, что никакого иного мира, кроме материального, не существует. Если это так, то и человек это только частица вещества-энергии. Если он частица, то подчинён только законам материального мира. В материальном мире всё причинно обусловлено, потому и у человека нет свободной воли. Если у него нет свободной воли, то все его поступки, как механически неизбежные, в нравственном смысле безразличны. Добра и зла в материальном мире не существует.
Признавая только материальный мир, можно говорить о цели отдельных поступков, помня при этом, что каждый поступок есть не что иное, как механически обусловленное действие автомата. Если один умирает за грядущее счастье людей, а другой предаёт их, то не потому, что один поступает возвышенно, а другой низко. Они поступают по-разному, как два разных автомата, у которых разные пружины, обусловливающие разные автоматические действия.
Если человеческая жизнь не имеет цели, то почему эту цель может дать счастье грядущим поколениям, как например, провозглашала коммунистическая идеология? Ведь жизнь каждого из представителей этих грядущих поколений также не имеет никакой цели. Каким образом можно понять счастье бессмысленно живущих людей? Нигилист Базаров в тургеневском романе "Отцы и дети" об этом говорит прямо: "Какое мне дело до того, что мужик будет счастлив, когда из меня самого будет лопух расти?"
Целью жизни может быть только то, что остаётся всегда и потому не нуждается в последующей цели как своём оправдании. Такая цель и есть жизнь вечная. В ней заключается смысл жизни земной. И такую цель дает только религия, в процессе поиска истины духовного мира.
Причинность жизни человека, неизбежная при строго научной картине мира, лишает человека истинной свободы. Свобода – это, когда есть альтернатива выбора. Но если мир только и исключительно материален, то любой выбор всегда обречен на материальное. Настоящая свобода – это свобода выбора между материальным и духовным. Понятия добра и зла предполагают в человеке свободу выбора. Но добро – категория духовного мира. Зло рождает сам человек, предаваясь своим страстям. Апостол Иаков так и говорит: «Бог … не искушает никого, но каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственною похотью» ((Иак.1:13).
Свободен духом тот, кто перестал ощущать историю своего народа, как внешне навязанную, а начал ощущать как внутреннее событие в духовной действительности, как свою собственную свободу. Только такое, поистине, свободное и освобождающее отношение к истории и дало возможность понять историю как внутреннюю свободу человека, как момент небесной и земной судьбы человека. В ней человек проходит свой особый путь, в котором все великие моменты истории, самые страшные, самые страдальческие, оказываются внутренними моментами этой человеческой судьбы, ибо история есть внутреннее, полное драматизма свершение судьбы человека. Свобода духа в этом случае проявляется в выборе, который исторически обусловлен, ибо у человека есть примеры и возможность такого выбора. Но этот выбор имеет одухотворенный смысл, потому что история своего народа есть история воплощения духа народа в развитии его традиций.
Христианство утверждает свободу добра. Оно утверждает, что добро есть продукт свободы духа, и что только то добро, которое есть результат свободы духа, обладает истинной ценностью и является настоящим добром. Принудительную разумную необходимость добра христианство отвергает. Это — принципиальный момент христианского миросозерцания.
Христианство утверждает не только свободу как высшее достижение, как победу высшего божественного разума, но утверждает и другую свободу, которой определяется судьба человека и судьба человечества, и которые делают историю. В христианстве само Провидение и действие Провидения есть свобода, а не неизбежность. Христианство не мирится с той покорностью судьбе, с которой мирится материальный мир. Христианство также не мирится с попытками победы над миром под влиянием гордыни.
Православное мировоззрение понимает, что Советский Союз не потому оказался "отлученным" и, в конечном счете, поверженным, что экономически стал отставать, а потому что стал обретать дух господской силы, делящей с другой сверхдержавой сомнительное по высшему счету право верховенства над миром. Да и само его экономическое, социальное и культурное вырождение начало происходить не потому, что тоталитаризм подавлял хозяйственную и прочую инициативу, а потому что инициатива перешла к самым бессовестным и беспардонным. Всегда остается предупреждение Господне: «Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас» (Мф. 7,6). Но на закате советской эпохи, святыни социалистического проекта попали именно в руки к псам и свиньям, которые поспешили обменять свою власть на личное богатство и влияние.
Выдающийся русский философ А.И. Ильин писал: «Дух Православия есть дух целомудрия, нестяжания, кротости, трезвения, покаяния, смирения и любви. Родина есть духовная реальность». Патриотизм, как считает Ильин, может жить лишь в той душе, для которой есть на земле нечто священное. В первую очередь – в святынях своего народа. «Именно духовная жизнь есть то, за что и ради чего можно и должно любить свой народ, бороться за него и погибнуть за него. В ней сущность родины, та сущность, которую стоит любить больше себя».
И продолжает: «Национальная духовная культура есть как бы гимн, всенародно пропетый Богу в истории, или духовная симфония, исторически прозвучавшая Творцу. И ради создания этой духовной музыки народы живут из века в век, в работах и страданиях, в падениях и подъемах…. Родина – есть дар Святого Духа. Душевное одиночество человека, имеющего родину, отходит на задний план и уступает первенство духовному единению и единству. Денационализируясь, человек теряет доступ к глубочайшим колодцам духа и к священным огням жизни, ибо эти колодцы и эти огни всегда национальны…».
И.А. Ильин утверждал, что национальное чувство не только не противоречит учению Спасителя, но получает от этого учения свой высший смысл и основание; ибо «оно создает единение людей в духе и любви и прикрепляет сердца к высшему на земле – к дарам Святого духа…». Дух, а не кровь, соединяет или отчуждает людей. Посмотрите, как иногда родственники ненавидят друг друга! И, напротив, совершенно чужие по крови соединяются в любви, образуют семьи и становятся едиными. Дух и в вечной жизни одних соединит, а других разделит.
Но приобретение духовного опыта, по словам Серафима Саровского, требует стяжания Святого Духа. Это стяжание по мнению святителя, внешне очень похоже на стяжание материальных благ и почестей, но сущностно оно принципиально отличается. Стяжание Святого Духа есть творение добра, при котором творящий ничего не получает взамен, ибо воздаяние бывает смирению – укрощению своей гордыни. И творение добра всегда связано с поиском истины.
Ищущий истину свидетельствует тем самым, что он жив духовно. Напротив, духовно умерший не ищет и, естественно, не находит. В самой лаконичной форме это выражено словами Христа: «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете: стучите, и отворят вам. Ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят» (Матф.7:7).
Поиск истины начинается с пробуждения совести. Страшный преступник, потерявший не только общественное сознание, но, кажется, и облик человеческий, может вдруг испытывать муки совести. И это мучение у него возникает совсем не по социальным мотивам, но от неожиданного, вопреки его сознанию возникшего видения несоответствия сделанного им в жизни с внутренней правдой, открывшейся в нем. Это чувство заявляет о себе как об идеале, величие которого неизмеримо превосходит все установленные и принятые обществом моральные нормы.
Открывая Себя в энергиях, Бог может познаваться в тварном и через тварное, но Он может быть также познан непосредственно в мистическом созерцании, которому предшествует просветление человека. Так Христос явился апостолам в сиянии Своего Божества на горе Фаворе; таким же образом Он дал познавать Себя святым, отрешившимся от мира, отказавшимся от всякого познания вещей конечных, чтобы достигнуть единения с Богом.
Поэтому, от всего отказавшись, святые получают совершенное познание вещей тварных, ибо, восходя к созерцанию Бога, они познают одновременно всю область бытия в его первопричинах, которые суть идеи Божии, содержимые в Его простых энергиях. Святой Максим Исповедник писал: "Тот, кто познает тайну креста и гроба, познает также существенный смысл всех вещей". "Тот, кто проникнет еще глубже креста и гроба, и будет посвящен в тайну воскресения, познает конечную цель, ради которой Бог создал все вещи изначала".
Побывав еще при жизни в раю, Апостол Павел поделился с братиями, рассказом о том, что он слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать (2 Кор. 12,4).
Еще раз спросим – вы уверены, что знание – сила? Что только знание способно изменить наш мир в лучшую сторону, что прогресс материального неизбежно приведет к всеобщему процветанию? Тогда последний пример из российской истории.
В истории России достаточно многочисленны примеры, когда русский народ, имея перед собой необъятное по масштабам и трудностям мессианское задание, окрыляется, крепнет, преодолевает немыслимые препятствия. Но как только это задание умаляется до национальных масштабов - либералами ли, воюющими с «тоталитарным наследием», националистами ли, отстаивающими "Россию для русских" - так сразу же наш дух вянет и обессиливает.
Вот парадокс: непосильные задания всегда оказываются по силам, а умеренные рациональные задания неизменно были провалены. Это чудо было по-своему воспроизведено и в коммунистическую эпоху. СССР как сверхдержава, лидер социалистического лагеря и всемирного национально-освободительного движения, брал на себя непомерные задания и при этом сохранялся как развитая индустриальная страна, обеспечивающая своим гражданам цивилизованный уровень, образ жизни и социальные гарантии.
Постсоветская Россия сбросила с себя и гири раздутого военно-промышленного комплекса, и дорогостоящие обязательства в качестве военно-политического лидера и кредитора развивающихся стран и роль донора бывших союзных республик. И что же? Вместо ожидаемого облегчения жизни произошло невиданное ее утяжеление и помрачение - стремительное скольжение на дно. Кто-нибудь может это объяснить законами материального мира, исповедуя формулу – знание – сила?
http://yadi.sk/d/kiAKjzJY4J8qM
